Российская армия: фальшивые свидетельства о смерти, молчание врачей, товарищи-истязатели. Систематические издевательства над солдатами - обычное дело, c которым борются лишь солдатские матери

Глаза солдата Дмитрия Федяева закрыты. На нем синий берет, который кажется слишком большим для его головы. Из-под белой простыни ядовито выглядывает зеленая защитная форма. Светлане Денешкиной тяжело смотреть на последнюю фотографию сына. На лице ее мертвого мальчика проступают зеленые пятна. Они остались от операции, которая уже не могла спасти. Фотография сделана год назад - это слишком мало для матери, чтобы осознать, как путь восторженного молодого солдата мог закончиться в простом красно-коричневом гробу. Есть письмо от прокурора, которое она вынимает из прозрачной обертки, однако оно ничего не объясняет. "Никто не говорит правду, - жалуется Светлана Денешкина глухим голосом, - все должно выглядеть так, как будто он сам во всем виноват".

В чем могла заключаться вина солдата Дмитрия Федяева из Владимира, чья жизнь 22 января 2005 года закончилась в больнице города Владикавказа меньше чем в 19 лет, - это одна из загадок армии, все больше пугающей людей в своей стране. "Не сомневайтесь в боевой готовности нашей армии и нашего флота", - сказал министр обороны в День защитника Отечества. Это высказывание обращено не к врагам России, а к ее же гражданам. Сергей Иванов, сам в армии не служивший, очень бойкий товарищ. Он искусно действует по принципу, что лучшая защита - это нападение. Он прибегает к этому оружию без оглядки на мораль, хотя вряд ли есть принцип хуже этого.

Замученные "духи"

Во всем, по мнению министра, виноваты СМИ. Они уже в течение нескольких недель подробно рассказывают о случае с солдатом Андреем Сычевым. Об инциденте, возможно, никто бы никогда не узнал, если бы в местный комитет солдатских матерей в Челябинске не поступил анонимный звонок, если бы не было сказано слов: "Здесь лежит солдатик без ног". Врачам в челябинской больнице пришлось ампутировать 19-летнему Сычеву ноги и половые органы, после того как он подвергся страшным издевательствам старослужащих.

Привязанный к стулу, Сычев в новогоднюю ночь был по меньшей мере в течение четырех часов во власти своих мучителей. Они все били и били его по ногам. В российской армии для обозначения того, что произошло с солдатом Сычевым, есть специальный термин - "дедовщина". По ее законам "деды", старослужащие солдаты, мучают "духов", то есть новобранцев. "Духи" исполняют роль рабов. Они должны доставать для "дедов" деньги и сигареты.

Дмитрий Федяев знал о дедовщине, так как о ней знает каждый россиянин. Страха перед ней он, по всей вероятности, не испытывал. Его мать, во всяком случае, помнит только, как он радовался, что пойдет в армию. "Он хотел непременно попасть в парашютно-десантные войска. Он всегда мечтал об этом", - рассказывает она, сидя без движения в своей маленькой гостиной. Светлане Денешкиной 41 год, и у нее невероятно грустная улыбка. У вдовы на руках - 13-летняя Настя и 6-летний Денис. Раньше крановщица сама работала в Советской армии, тогда она имела доступ к секретной информации. Когда она упоминает об этом, в ее голосе проскальзывает гордость. Раньше она с удовольствием вспоминала те времена, и это, полагает она, передалось сыну.

9 декабря 2004 года Дмитрий Федяев, которого все звали Дима, в хорошем настроении сел в поезд, который должен был отвезти его на место службы. Куда именно он поедет, не знали ни солдаты, ни родители. Куда-то на Кавказ - единственное, что было понятно. Прошло несколько дней, прежде чем от Димы пришла первая весточка. Его желание исполнилось, он оказался в роте элитных разведывательных парашютно-десантных войск во Владикавказе. Для матери это был повод для беспокойства, ведь сын находился в 20 минутах езды от чеченской границы. Она беспокоилась об этом, а никак не о врагах в его собственной казарме. "В декабре от него пришло три письма. Он ни на что не жаловался", - говорит она.

В январе письма приходить перестали. Только телеграмма, отправленная из Владикавказа 22 числа в 10:19. "Ваш сын находится в тяжелом состоянии в больнице", - говорилось там. В тот же день Светлана Денешкина в 22 часа села в поезд, идущий на Кавказ. В госпитале во Владикавказе в это время ее Дима умер. Тут началась ложь. Поездка на поезде во Владикавказ длится два дня. Проехав половину пути, из Ростова-на-Дону мать позвонила в больницу. "Он еще жив", - было сказано ей. На следующий день, когда Светлана приехала в больницу, медсестра спросила ее: "Что вам здесь нужно? Ваш сын уже умер". С этого момента матерью стал заниматься один майор. Обстоятельства смерти ее сына будут выяснены, пообещал он. Если есть виновные, они будут наказаны.

Свидетельство о смерти не дало никаких ответов. В нем говорилось об отеке и кровоизлиянии в мозг. Было ясно, что Дима умер от тяжелых повреждений головы, но неясно было, как он их получил. На похороны пришло много солдат. Пришла также Людмила Ярилина. Решительная дама с огненно-рыжими волосами вселила в Светлану мужество. Позже она еще раз заглянула в синий домик на окраине Владимира, чтобы напомнить матери о ее правах. Людмила Ярилина - председатель местного комитета солдатских матерей, возможно, единственной независимой организации, которой российские власти действительно боятся. Людмила Ярилина тоже не могла сказать, что случилось с Димой, но она могла себе это представить. Возможно, лучше, чем кто-либо другой во Владимире.

Павел в страхе

Женщина, которой сейчас 54 года, в комитете солдатских матерей работает с 1992 года. Она издала книгу в память о всех солдатах из Владимира, которые погибли в мирное время. Там насчитывается 131 имя - это солдаты, погибшие в период с 1980 по 2001 год. Людмила даже поставила им небольшой памятник - камень в центре Владимира. Армия - опасное место для молодых россиян, даже если врага нигде не видно. По подсчетам комитета солдатских матерей, ежегодно не в ходе боевых действий погибает около 2500 солдат во всех родах войск. По официальным данным, в прошлом году от руки своих товарищей погибло 16 солдат, Диминого случая среди них не было.

В своем маленьком офисе Людмила Ярилина перебирает листочки, написанные отчаявшимися матерями. Она хочет показать, что действительно происходит в армии и в качестве примера достает заявление номер 479. "Я прошу помощи, потому что у нашего сына во время службы была повреждена нога. Старший по чину бил его сапогами. Нога воспаляется. Однако никто ничего не делает", - написано там. Почти каждый день приходят матери, охваченные тревогой за своих сыновей. Приходят также и молодые люди. Они просят совета, как им легально уклониться от двухлетней службы в армии. Часто опытные солдатские матери могут помочь.

У стола Ярилиной сидит светловолосый, коротко остриженный Павел. 19-летний молодой человек одет в полосатую тельняшку. Несколько недель назад он вернулся с военной службы, освобожденный после восьми месяцев из-за болезни отца. Он кажется очень нервным, не знает, куда деть руки. Павла призвали в мае, его подтвержденная врачами сердечная аритмия не интересовала призывную комиссию.

Павел тоже попал на Кавказ, в Новороссийск. Рассказ Павла начинается с Ленинского зала в казарме. "Это был зал с орденами и флагами. Унтер-офицеры нас уже ждали. Они отняли у нас все, что им было нужно". Павел лишился 60 рублей. Это примерно 1,80 евро и совсем небольшая потеря по сравнению с будущими мучениями. "В первые ночи начались унижения. Мы должны были петь для "дедов", - рассказывает он. Время "карантина", четыре месяца до принесения присяги, было особенно тяжелым. Дни проходили в ожидании ночных пыток с такими невинными названиями, как "слон", "велосипед", "бэтмен" или "сушеный крокодил". В последнем случае жертва висит на каркасе кровати с распростертыми руками и ногами над матрасом, объясняет Павел. Отвешивая удары, дед проверяет, "сухой крокодил уже" или еще нет. Хоть Павел и снова дома, но мучения не остались в прошлом. "Все, что там было, я снова вижу по ночам в кошмарах", - говорит он. Он стал очень нервным. "Если происходит ссора, я сразу бью. Этому я научился в армии".

В 2004 году правозащитная организация Human Rights Watch в своем исследовании пришла к выводу, что дедовщина приводит к тяжелым физическим и психическим травмам у солдат и не имеет ничего общего с практикой обрядов посвящения в других армиях. Российские казармы скорее являются местом "массовых нарушений прав человека". Эксперты из HRW установили, что дедовщина встречается далеко не во всех частях российской армии. Сознательные и ответственные офицеры вполне в состоянии ее прекратить. Это опровергает миф о том, что дедовщина неискоренима. Скорее она, на это указывают и солдатские матери, является самым отвратительным злоупотреблением властью со стороны низкооплачиваемых и деморализованных представителей вооруженных сил.

Однако дедовщина также является следствием непостижимого равнодушия. Когда журналисты в первый раз спросили министра обороны о случае с Сычевым, он пожал плечами. Он считает, заявил он тогда, что "ничего особо серьезного не произошло. Иначе я бы узнал об этом". Позже, когда поднялась волна возмущения, солдата Сычева перевели в хорошую московскую больницу, были проведены расследования, произведены аресты. Иванову, который, как говорят, метит в президенты, пришлось даже выступить в парламенте, где он произнес знаменательную фразу: "Мы получаем тысячи писем от матерей с благодарностью за то, что его (призывника) просто забрали, или даже за то, что его кормят, за то, что он возмужал".

Расследования прекращены

Из Димы Федяева мужчина так и не получился. За это никого не привлекли к ответственности. "Настоящим сообщаю Вам, что 30 апреля 2005 года дело 14/03/011-05 о смерти Федяева Д.В. в воинской части 12356 было прекращено ввиду отсутствия состава преступления", - написал прокурор. К этому были приложены показания свидетелей, в частности майора Исакова: "С Федяевым не было конфликтов. С другими солдатами у него были хорошие отношения. На его теле не было обнаружено никаких следов побоев". Прокурор также прислал показания врачей, которые говорили о "коме, причина которой неизвестна".

Несколько месяцев назад к матери Димы приезжал его друг. Он рассказывал о пьяных офицерах и о постоянном страхе. Он также рассказал, что Дима сказал ему по секрету, что кто-то "ударил его металлической табуреткой по голове". Но друг тоже не знал, кто это сделал. Светлана Денешкина могла бы подать жалобу на решение о прекращении дела. Она этого не сделала. "Какой в этом смысл?" За смерть сына она по страховке получила 170 тыс. рублей, меньше 5 тыс. евро. Светлана говорит, что она чувствует себя бессильной. А силы ей нужны для воспитания Насти и Дениса.

"Мальчика я в армию не пущу", - говорит Светлана Денешкина на прощание и на мгновение принимает воинственный вид.