Вступая в марте 2000 года на свой пост, президент Владимир Путин заявил о намерении создать ?сильное государство?, которое будет способствовать развитию демократических структур и рыночной экономики. По словам самого Путина, в этом государстве будет господствовать диктатура закона.

Несомненно, Путину и его доверенным лицам из службы безопасности и военных кругов удалось несколько усилить государство. Однако экономические реформы представляют собой область, не подходящую для деятельности службы безопасности. Возможно, именно здесь кроются причины того, что Путин все еще не определил четкие цели своей экономической политики. Действия Путина представляют своего рода российскую версию колеблющейся политики Шредера. Уже накануне вступления Путина на его пост не существовало никаких сомнений, что России предстоит новый этап реформ. Под руководством нынешнего министра экономики Германа Грефа в декабре 1999 года был создан Центр стратегических разработок, который должен был создать для будущего президента продуманную концепцию реформ. Однако до сих пор Греф не предложил ничего, кроме длинного списка, содержащего туманные пожелания либерализации, дерегулировании и дебюрократизации.

Независимые российские экономисты не без оснований считают, что нынешняя ситуация является замедлением темпов реформ, они оценивают экономическую политику правительства как запутанную и противоречивую: сначала делаются заявления о необходимости расчленения так называемых естественных монополий - железных дорог, единой электросети России, Газпрома, - однако затем проведение этих мероприятий застопоривается и выдвигается лозунг: ?Мы нуждаемся в реформах, но лишь в разумных реформах?. Не принимаются меры по дерегулированию и дебюрократизации рынка. По-прежнему существуют трудности для деятельности на рынке мелких и средних предприятий. В начале этого года проведена налоговая реформа, которая должна предоставить некоторые преимущества предпринимателям. Однако поскольку значительная часть законов отсутствует, она окончательно должна вступить в силу с 2002 года.

Подобная неопределенность существует и по отношению к земельной реформе: в российской конституции зафиксировано право частной собственности на землю, однако за исключением земельных владений коммунальных хозяйств, по-прежнему отсутствует право отчуждения собственности. Лобби колхозных директоров все еще препятствует введению земельной реформы, которая в результате продажи земли полугосударственных колхозов позволит создать частнокапиталистические сельскохозяйственные предприятия.

Не проводится реформа коммунального хозяйства, которое постоянно страдает от недофинансирования. Проведение пенсионной реформы также застопорилось. Российский КЗоТ, несмотря на многочисленные реформы, по-прежнему восходит к кодексу 1972 года и непригоден для рыночной экономики. Подобная противоречивая политика во многом обусловлена тем, что предложения либералов, прежде всего министра экономика Грефа и министра финансов Алексея Кудрина, отвергаются группой технократов, объединившихся вокруг премьер-министра Михаила Касьянова и получающих поддержку со стороны ?государственников? - самого Путина, его экономического советника Андрея Илларионова и руководителя Совета безопасности Сергея Иванова. В борьбу между этими группировками периодически вмешиваются Дума, Центробанк и губернаторы. Однако за время реформ правовые представления правящей бюрократии почти не изменились. Законотворчество и применение законодательных норм определяется, прежде всего, пожеланиями правителей. Остается только ждать: не блеснет ли где-либо искра надежды на выбор правильного направления при дальнейшем проведении реформ.