Мы больше не можем позволить себе дрожать по поводу надвигающегося энергетического кризиса

Перед нашими глазами разворачивается величайшая игра XXI века, но видят это, похоже, немногие.

На прошлой неделе Тони Блэр намекнул, что он готов двигаться дальше в деле создания нового поколения атомных реакторов, какой ценой - пока неизвестно. В Ираке министр нефти и заместитель премьер-министра Ахмад Чалаби в преддверии выборов, грядущих в следующем месяце, прорабатывает инициированную США сделку по передаче разработок нефтяных резервов, третьих по величине в мире, американским и британским компаниям.

В России президент Путин без сантиментов выстроил нефтегазовую монополию, которая контролирует 90% резервов страны. По пути он засадил в тюрьму Михаила Ходорковского, отобрав у него нефтяной гигант ЮКОС с его активами, а также заплатил другому олигарху, Роману Абрамовичу, 13 млрд долларов за его кусок нефтяной компании "Сибнефть".

Все эти действия связаны между собой одним: поставками энергии прожорливым и расточительным западным демократиям. Учитывая, что нефтяных резервов осталось еще на 50 лет, а газовых, может быть, на 85, борьба за контроль над энергетическими ресурсами мира все чаще определяет ход событий. Она будет влиять на каждого из нас, и не останется почти ни одной сферы внутренней или внешней политики, которая бы осталась свободной от этого влияния.

Если кто-то еще думает, что вторжение в Ирак действительно предпринято с целью ввести демократию и уничтожить оружие массового поражения Саддама Хусейна, а не установить контроль над иракскими нефтяными запасами, то откровения Чалаби о 30-летних контрактах, сделанные в прошлый понедельник, должны заставить серьезно задуматься. Если вам кажется, что размышления Тони Блэра об атомной энергии возникли ни с того ни с сего, то только вспомните октябрьский визит Путина в Великобританию и беседу лидеров в кулуарах российско-европейского саммита. Поверьте, они говорили о газе, а не о демократической реформе в России.

Консолидировав государственную монополию России, Путин приехал в Европу с позициями, многократно усиленными. Россия поставляет в Европу более 25% природного газа, и к 2020 году эта цифра доберется до 40%. Бывший офицер КГБ сумел схватить Европу за горло, и, учитывая рост цен на газ, со стороны Блэра вполне разумно взглянуть и на другие альтернативы.

Эти события и трезвая оценка того, что нас ждет впереди, не осознаются среднестатистическим человеком. Мы так привыкли получать столько энергии, сколько требуется, что почти не осознаем своих потребностей и не тревожим себя реалиями мира сегодняшнего и, что более серьезно, мира завтрашнего.

Все это часто напоминает мне классический триллер 1975 года Сидни Поллака "Три дня Кондора", в котором снялись Роберт Редфорд в роли Джо Тернера и Клифф Робертсон в роли Хиггинса, офицера ЦРУ. Тернер узнает о тайном плане ЦРУ по вторжению на Ближний Восток и обеспечению поставок нефти в США. В конце фильма герои встречаются около офиса газеты The New York Times, куда Тернер только что отнес досье, вскрывающее план ЦРУ. Хиггинс спрашивает идеалиста Тернера, что должно делать американское правительство, если людям начнет не хватать топлива.

Тернер отвечает: "Спросите их".

"Только не сейчас, - отрезает Хиггинс. - Спросим их, когда топлива начнет не хватать. Спросим их, когда в их домах не будет тепла и они начнут замерзать. Спросим их, когда остановятся их моторы. Спросим их, когда люди, никогда не знавшие голода, начнут голодать. Хочешь знать кое-что? Они не захотят, чтобы мы их спрашивали. Они просто захотят, чтобы мы нашли для них топливо!"

Никогда еще ни в одном шпионском триллере не звучало мысли правдивее. Фильм появился в разгар Уотергейта, и Джо Тернер казался несомненным героем, но через 30 лет мы уже можем восхищаться и едким реализмом Хиггинса - по крайней мере потому, что он не стремится убить двух зайцев.

Сегодня либеральная оппозиция войне в Ираке - во многом политика для наивных, которые трепещут перед мыслью о войне, но в то же время требуют столько энергии, сколько они могут потребить. Нам врали об оружии массового поражения Саддама, потому что реалисты вроде Дика Чейни, Алистера Кэмпбелла и Ахмада Чалаби знали, что западное общество не примет мысль о том, что нефть хотя бы отчасти оправдывает миссию в Ираке. Они знают, что в душе мы просто хотим, чтобы они достали ее для нас.

Ирак находится в полнейшем беспорядке, и вторжение, несомненно, сыграло на руку "Аль-Каиде", но я подозреваю, что высшие инстанции и в России, и на Западе считают зло "Аль-Каиды" побочным эффектом борьбы за энергию. Действительно, страх перед терроризмом может быть довольно полезным для правительств, которые хотят усилить контроль над своим обществом или даже убедить его начать войну.

То, что нам нужно, - это истинное просвещение либерального класса, а не наивность, которая содрогается при мысли о ядерной энергии или делает неоправданную ставку на возобновляемые источники энергии, но в то же время ездит на машинах, потребляющих вчетверо больше топлива, чем простые автомобили, и продолжает наращивать счета за электричество в собственных домах.

Недавно я летел в Великобританию в один из холодных, ясных вечеров, когда из иллюминатора самолета все видно как на ладони. Это был бы потрясающий вид, если забыть, что ковер огней - это одна из причин, по которой мы втягиваемся во множество бед. Половина людей, включающих свет там, внизу, вероятно, была против войны в Ираке в 2002 году. У такого же количества людей были сомнения относительно ядерной энергии и беспокойства по поводу глобального потепления.

Однако все они поглощали энергию и выплевывали углекислый газ в атмосферу, вероятно, не зная, что все это - связанные между собой вещи. (Я тоже далеко не безгрешен. Например, я совершил трансатлантический перелет, в ходе которого, по стандартным подсчетам, выбрасывается по тонне углекислого газа на пассажира.)

Ядерная энергия кажется приемлемым решением, ибо такие соображения, как требование "чистой" энергии и независимости от поставщиков вроде Владимира Путина, перевешивают. Меня эта идея соблазняет, но я еще не убежден до конца. Пока не проведено никаких разумных дебатов на эту тему, и я уверен, что будет катастрофой, если Тони Блэр просто поведет нас по этому пути без каких-либо дебатов. Мы должны осознавать, какова цена вопроса и каковы риски, и видеть ядерную энергию в сравнении с другими типами энергии, включая возобновляемые источники.

Еще более важно то, что эти дебаты должны вестись в контексте согласия между правительством и народом о сиюминутной потребности в сохранении энергии, и именно поэтому идея Дэвида Камерона (один из ведущих британских политиков-тори. - Прим. ред.) о межпартийной комиссии по экологии хороша. Это больше не вопрос партийной политики. Это неотложный вопрос. Те, кто читает научную прессу или посещает конференции по климатическим изменениям, знают об этой огромной угрозе. В равной степени они видят пропасть между тем, что общество принимает теоретически, и тем, как люди продолжают вести себя. Мы должны понимать, что кризисы энергетики и глобального потепления скоро пересекутся, и это изменит курс истории самым ужасным образом.

Правительства могут сделать многое - создание отдельного министерства, которое будет увязывать воздействие энергетики на окружающую среду, будет неплохим началом. Важно перенаправить средства, предназначенные, скажем, на модернизацию ракет Trident (12,5 млрд фунтов) и ввод электронных удостоверений личности (до 3 млрд фунтов) на сохранение энергии и образование в этой области. Однако для того, чтобы все эти вещи стали делом совести, требуются изменения в нас самих - мы должны понимать, что езда на внедорожниках связана с нашим отношение к войне, а дешевый полет на Мальорку - с отсутствием тепла в доме. Мы не можем больше ждать от правительства, что оно добудет для нас ископаемое топливо, которое мы сможем сжечь, потому что первой мыслью должно быть: его осталось ненадолго.