То, что от участия в выборах отказались почти 37% избирателей (самый масштабный отказ за всю израильскую историю), кажется, никак не повиляло на самых политизированных избирателей - крайних правых, сторонников "Аводы" или на ортодоксальных приверженцев религии, всегда покорно исполняющих указания раввинов. Но абсентеизм наказал партию центра, новую участницу израильских выборов, и вместе с ней Эхуда Ольмерта. Это не мешает "Кадиме" и "Аводе" чувствовать себя победителями. Именно эти две партии будут формировать коалиционный блок, которому суждено управлять страной с Ольмертом в качестве премьера в течение ближайшего четырехлетия. Эти две партии, по крайней мере на бумаге, представили серьезные и достаточно убедительные программы, затрагивающие две самых важных сферы жизни страны: вопрос об уходе с оккупированных территорий и улучшение экономических условий самых нуждающихся слоев населения.

Поэтому мы говорим, что Израиль выглядит сегодня более решительным, чем наутро после предыдущих выборов. Направление движения, скорее всего, определено. Но до выборов явно ощущалось наличие серьезных разногласий в стране. Евреи и израильские арабы, верующие и неверующие, экспансионисты и пацифисты, евреи европейского и восточного происхождения, русские, иммигранты последней волны, составляющие отдельную группу, настроенные против арабов, - все это налицо, помимо разногласий, существующих в любой другой стране по вопросам социального и экономического характера. И приводящим в замешательство примером бесчисленных трещин на теле израильского общества стал приход нового лидера Партии труда - Амина Переца.

Перец - еврей-сефард марокканского происхождения, на следующий день после избрания был поистине обескровлен. Целые слои традиционного электората "Аводы", в большинстве своем ашкенази, партийцы преклонного возраста, помнящие о том, какой была Партия труда времен Голды Меир, Шимона Переса и Рабина, и русские, в последние годы голосовавшие за эту партию, покинули ее ряды. Такое впечатление, что меры по социальному оздоровлению, предложенные новым лидером, не уравновесили того факта, что Перец является "мисрахи" - восточным евреем. И лишь жизнелюбие и личные качества нового лидера, правильно организованная избирательная кампания и программа, центральным положением которой является повышение минимальной оплаты труда, позволили Перецу вернуть часть утерянного электората и при поддержке молодых избирателей добиться успеха на вчерашних выборах.

Когда завершатся переговоры по формированию нового кабинета министров, которые будут долгими и сложными, у Израиля появится, как уже неоднократно говорилось в эти дни, премьер, сильно отличающийся от всех предшественников. Настолько отличающийся, что его нельзя будет сравнивать с поколением основателей государства, социалистами Бен-Гурионом или Леви Эшколем, националистами типа Бегина и националистами с террористическим прошлым а-ля Шамир. Но он не похож и на представителей второго поколения, последовавшего за основателями, на генералов, разгромивших арабские армии на поле боя: Рабина, Барака, Шарона. Таких мужчин, как Ольмерт, в Израиле называют "баронами": более чем понятный термин, указывающий на принадлежность к самому высокому социальному слою, на огромное состояние и, соответственно, на дистанцию, отделяющую их от простого народа.

Сильно изменился и политический класс: это уже не kibbutzim с потемневшим от солнца лицом, с воротником рубашки, выпущенным поверх пиджака, в запыленных ботинках и со спартанскими привычками. Политическая жизнь в Израиле уже давно поражена коррупцией. Перестали быть редкостью процессы, связанные со злоупотреблениями, известны многочисленные случаи вынужденного ухода с руководящих постов в правительстве или парламенте. Но никогда еще страна не отдавала себя в руки человека, которому политическая карьера дала столько в плане личного богатства, сколько она дала Эхуду Ольмерту. До последнего времени его социальный имидж не слишком бросался в глаза, потому что Ольмерт чаще действовал за кулисами, всегда находился в тени лидера (последним был Шарон), теперь же его несхожесть становится настолько очевидной, что можно говорить о повороте, в том числе и политическом, в истории Израиля.

Но Ольмерт с его программой поэтапного ухода с Западного берега и демонтажа многих поселений символизирует нечто более важное, чем глубокое отличие от премьер-министров прошлого. Он символизирует драматическую ошибку 40-летней израильской оккупации Палестины, пусть не в такой резкой манере, как Шарон с его решением на последнем этапе политической карьеры об одностороннем уходе из Газы. Представитель правого, жесткого крыла "Ликуда", ярый противник соглашений, подписанных в Осло, и процесса мирного урегулирования в русле этих договоренностей, непримиримый противник интеллигентов, требовавших ухода с оккупированных территорий, сегодня Ольмерт предлагает стране именно то, что на протяжении стольких лет он отвергал в спорах с левыми пацифистами. Он говорит о невозможности сохранения большей части поселений в Палестине и неотложной необходимости эвакуации.

Совершенно очевидно, что никто пока не знает, способны ли односторонние меры, без всяких переговоров с палестинцами, положить начало урегулированию конфликта. Но если предположить, что это произойдет, если уход израильтян с палестинских территорий будет способствовать началу мирных переговоров, у израильтян возникнет вопрос к Ольмерту и всему политическому классу, представителем которого он является: почему лишь сейчас, спустя 40 лет? Почему в течение 40 лет они держались за оккупацию, несмотря на море пролитой крови? И если покаяние не запрещено, не имеет ли теперь страна право на открытую, исчерпывающую confiteor (исповедь)?