Без демократии у России нет будущего. Это красиво звучащее признание российского президента раздалось в начале недели в его речи о положении нации, обращенной к обеим палатам парламента. Однако то, что одновременно он выразил сожаление по поводу распада Советского Союза, назвав его крах крупнейшей политической катастрофой прошлого столетия, вызвало подозрение, что в понимании Путиным демократии сохранилось кое-что от советского государственного мышления. Как известно, Советский Союз тоже имел демократический фасад, однако за ним скрывалась тоталитарная действительность. Путин снова выдвинул лозунг о том, что Россия выбрала путь к демократии по собственной воле и сама определяет, в каком темпе ей двигаться в данном направлении; мол, поучений из-за границы по вопросам демократии мы не потерпим.

Политическая практика в России за последние годы, когда возможности для политического волеизъявления народа шаг за шагом урезались, показывает, что Путин хочет "демократии", управляемой сверху. Это ядро "системы Путина". В его центре стоит политическая элита, положение которой лишь частично узаконено выборами, с президентом во главе. Элита даже пытается определять спектр тех политических партий, которые имеют возможность попасть в парламенты.

С тех пор как выборы губернаторов были отменены, провинции тоже вернулись под контроль Москвы. Хотя теперь кандидатуру губернатора будет предлагать партия, самая сильная в регионе, однако по новому избирательному закону такую возможность получат только те партии, которые без оглядки танцуют под дудку Кремля. Тем самым созданию демократических структур снизу положен конец. Поэтому утверждение Путина, что Россия не созрела до развитой демократии, является маскировкой и, по сути, свидетельствует о недоверии к собственному народу.

Ситуацию не улучшает то обстоятельство, что некоторые политики за рубежом, например в Германии, с этим соглашаются и считают, что Россией по-другому все равно управлять невозможно. Единственная власть, которая заступается за права российских граждан, - это Америка, а ее упрекают в том, что делает она это исключительно для того, чтобы ослабить Россию.

Путин даже вступился за свободу слова и печати. Возможно, многие средства массовой информации, принадлежавшие олигархам, и были пристрастны, как считает Путин. Однако оправдывает ли это единомыслие практически всего российского телевидения? Государственные телеканалы, а в провинции они являются практически единственным источником информации о политической жизни федерации, деградировали и занимаются лишь некритическим и единообразным освещением придворной жизни. И на этом поле Путин предложил эрзац-демократию путем создания некоего комитета при Общественной палате для контроля над соблюдением телеканалами принципов свободы слова.

Действенность этого инструмента напоминает книги жалоб, которые в советские времена имелись в ресторанах. Можно подумать, книга жалоб делала официантов вежливее или помогала голодному и платежеспособному советскому гражданину прорваться в полупустой зал! С комитетом дело пойдет не лучше. Это не рецепт поддержания демократии и даже не шаг к возникновению в Российской Федерации гражданского общества, а лишь очередной пример того, как можно воспрепятствовать плюрализму и демократии.

Также могло создаться впечатление, что Путин критиковал государственных бюрократов-чиновников не менее жестко, чем, например, сделал это из тюрьмы Михаил Ходорковский, бывший глава концерна ЮКОС. Террор налоговых органов в отношении предпринимателей должен быть прекращен, заявил Путин. Он высказался за единые и стабильные экономические условия, проявил заинтересованность в зарубежных инвестициях и даже объявил амнистию для беглых российских капиталов, а также предложил снизить срок давности по делам о приватизации с десяти лет до трех.

Надо быть шутником, чтобы спросить, кто же собственно правил этой страной в последние годы и систематически укреплял свою власть; кто приумножил бюрократию и развязал ей руки, чтобы - как в случае с ЮКОСом - национализировать частное предприятие. Притоку собственных и иностранных инвестиций, объемы которых мизерны по сравнению с потенциалом России и потребностью в них, такое превращение правосудия и налоговых органов в политический инструмент определенно не способствует.

Недавно Путин активно вступился за российский средний класс и мелких предпринимателей, то есть снова куснул бюрократов, которых он в своем послании к нации сравнил с рэкетирами. В действительности же он и сам приложил руку к тому, что сейчас многие российские предприниматели боятся произвола чиновников больше, чем криминала.

Большинство требований и заявлений Путина не новы. Поэтому встает вопрос, насколько серьезно нужно на этот раз отнестись к объявленному повороту в экономике или в признании демократии. Ответ мы узнаем, когда главы государств и правительств всего мира покинут Москву после празднования 60-летия Победы и завершения саммита ЕС-Россия. Однако уже сейчас очевидно, что недостаточно влить новое вино в старые мехи, чтобы сделать из России современную демократическую страну со стабильно развивающейся экономикой.