На первый взгляд, абхазы добились того, чего хотели, - безопасности от нападения Грузии, которого они страшились 15 лет, утверждает обозреватель The Guardian Анна Матвеева. "С августа 2008 года, когда в Южной Осетии произошла война, Россия разместила в Абхазии свои войска, признала ее независимость и предоставила гарантии безопасности", - пишет она. Однако, по мнению Матвеевой, "в вакуум, оставшийся после устранения "грузинской угрозы", хлынули страхи перед российским господством".

Грузинская сторона неспособна ни изыскать решение проблемы Абхазии, ни смириться с утратой территории. Правда, имидж "жертвы российской агрессии" позволяет Грузии получать финансовую помощь США и ЕС. "В будущем грузинский истеблишмент будет вынужден решать, долго ли еще можно проводить этот курс, пока он не превратится в пустую риторику", - полагает автор. На деле Грузия и Абхазия поразительно похожи: национальные меньшинства плохо представлены в политике и крупном бизнесе, риторика национализма и безопасности остается разменной монетой, утверждает Матвеева.

Москва заинтересована в Абхазии преимущественно как в буферной зоне на случай, если Грузия вступит в НАТО или претерпит внутреннюю дестабилизацию, считает Матвеева. Политика ЕС в Абхазии фактически сводится к предотвращению дестабилизации. "Главная дилемма ныне - цена конфликта", - утверждает автор, поясняя, что в Грузии и тем более в Абхазии конфликт вызвал экономический и социальный застой. Фраза "Мы хотим мира" может означать либо "Пусть они признают то, чего мы добились, и не предъявляют претензий" либо "Пусть они откажутся от того, чего добились, по-хорошему, чтобы нам не пришлось с ними воевать". Прогресс возможен, только если образ мысли изменится, заключает автор.