Две бомбы разорвались с разницей в 10 секунд после того, как черный Mercedes Ибрагима Мальсагова пронесся по пыльной дороге мимо полуразрушенного рынка.

Премьер-министр Ингушетии получил ранения головы и ноги. Его водитель погиб, еще два человека были ранены.

Этот взрыв прогремел в прошлый четверг в Назрани, главном городе южной российской республики, расположенной на западной границе Чечни. Это произошло через три дня после взрыва, мишенью которого был отряд милиции, при этом погиб случайный прохожий и еще несколько человек пострадало. В субботу в результате взрыва сошел с рельсов поезд в Дагестане, республике к востоку от Чечни.

Спустя год после чудовищного захвата школы в Беслане - который находится в часе езды от Назрани в Северной Осетии - Кремль сталкивается с ростом беспорядков по всему Кавказскому региону, по мере того как насилие просачивается через границы Чечни и выходит наружу. Практически ни дня не проходит без какой-либо вылазки боевиков в российских северокавказских республиках.

Дмитрий Козак, назначенный Владимиром Путиным полномочный представитель президента в Южном федеральном округе, предупреждает о затяжном кризисе. В просочившемся в прессу отчете Путину он говорит, что коррупция, взяточничество и неэффективное управление местного руководства способствуют росту экстремизма и могут превратить Северный Кавказ в "макрорегион общественно-политической и экономической нестабильности".

Местные эксперты-политологи и правозащитники поддерживают предостережение Козака.

"Теракт в Беслане был представлен как попытка дестабилизировать регион, - говорит Александр Дзадзиев, этнолог из Института гуманитарных и социальных исследований Владикавказа, столицы Северной Осетии. - Однако Северный Кавказ уже давно дестабилизирован. Так или иначе, все республики вовлечены в чеченский конфликт".

Клановое сплетение, этнические и религиозные конфликты на территории семи республик Северного Кавказа, включая Кабардино-Балкарию, Карачаево-Черкесию и Адыгею, означают, что завоеванный Россией в XIX веке Северный Кавказ всегда находился в неустойчивом состоянии. Дагестан - наиболее нестабильный регион за исключением Чечни. Его население в 2,5 млн жителей делится на 34 этнические группы.

Прибавьте к этому плохое управление, о котором говорит Козак, и ситуация как нельзя более подходит для эксплуатации экстремистскими группировками.

Неизвестно, насколько тесно связаны группировки, носящие исламистские названия типа "Шариа Джамаат" ("Общество справедливости"), с чеченскими боевиками. Однако лидеры чеченских боевиков объявили о своем намерении распространить свою борьбу на территорию соседних республик, несмотря на попытки российских властей сдержать конфликт путем установления в республике прокремлевского правительства с собственными службами безопасности.

Зловещим шагом стало назначение в пятницу Шамиля Басаева, стоявшего за организацией теракта в Беслане, вторым лицом в руководстве чеченских боевиков. Аслан Масхадов, более умеренный лидер, убитый российскими спецслужбами в марте, осуждал Басаева и его тактику. Но последователь Масхадова, исламский клерикал Абдул-Халим Сайдулаев, восстановил отношения с ним.

Алексей Малашенко из Московского центра Карнеги полагает, что еще слишком рано говорить, указывает ли назначение Басаева на то, что руководство боевиков становится более радикальным, или же это Басаев решил отдать предпочтение более умеренным методам. "Но я думаю, что это признак радикализации", - говорит он.

Он предупреждает, что вспышки насилия могут усилиться накануне парламентских выборов в Чечне, намеченных на 27 ноября.

Однако, хотя объявление независимости Чечни от России в 1991 году привело к двум войнам, разорившим республику, жители региона утверждают, что в остальных республиках местный сепаратизм не развит.

"Ни одна из этих республик не хочет независимости", - говорит Тамерлан Акиев из офиса правозащитной организации "Мемориал" в Назрани, добавляя, что весь регион зависит от подачек правительства России.

Да и исламский экстремизм сам по себе не является движущей силой, хотя все республики за исключением Северной Осетии являются мусульманскими. Эксперты утверждают, что это социальные и экономические факторы толкают людей в группировки боевиков, связанные с международным исламским терроризмом.

"Исламский фундаментализм - это форма социального протеста", - говорит Малашенко.

Один из факторов - бедность. Валовой внутренний продукт на душу населения в некоторых республиках Кавказа в два раза меньше, чем в среднем по России, а безработица составляет 80%. Другие факторы - возмущение коррумпированным местным руководством, а также этнические и земельные споры, вышедшие на поверхность после развала Советского Союза.

Правозащитные организации добавляют, что тяжеловесная тактика местных служб безопасности, которые заявляют, что искореняют экстремизм, но на самом деле часто преследуют людей, не связанных с боевиками, подогревает радикальные настроения. Похищения и избиения, давно ставшие привычной практикой в Чечне, перекинулись на территорию Дагестана, Ингушетии и Кабардино-Балкарии.

Местные представители Кавказа говорят, что признание Козаком глубинных проблем, лежащих в основе проблемы, имеет позитивное значение, но что, возможно, уже слишком поздно, чтобы предотвратить эскалацию насилия.

"В Дагестане уже идет война, в Ингушетии тоже практически война, - говорит Акиев. - Это похоже на вулкан. Вы видите, как над ним время от времени показывается дым, но извержение может произойти в любой момент".