Что-то разбилось, когда 7 августа грузинская артиллерия открыла массированный артиллерийский огонь по Цхинвали. (Полковник Арсен Цухишвили, начальник штаба артиллерийской бригады, с гордостью заявил, что 300 его артиллерийских стволов одновременно ударили по врагу.)

Были разбиты не только колонны российских танков, по которым метила грузинская артиллерия. Был разбит 16-летний постсоветский консенсус о влиянии России на курс, проводимый ее соседями. Холодный негласный расчет Запада заключался в следующем: чем быстрее мы продвинемся на Восток, используя комбинацию политических, нефтяных и военных проектов, тем в меньшей степени сможет сопротивляться Россия. Даже экономически возрождающуюся Россию по-прежнему считали либо слишком слабой и слишком бедной, либо пребывающей в упадке для того, чтобы помешать этому.

Утверждать, как вчера это сделал Дэвид Милибэнд, что у НАТО нет сферы влияния и что расширение военного альянса на восток является попросту желанием отдельных демократий, осваивающих новообретенный суверенитет, было крайне лицемерно. В мае подкомитет Парламентской ассамблеи НАТО, орган, в котором заседают парламентарии стран-членов НАТО и его партнеров, посетил Румынию и Болгарию - два из шести государств у побережья Черного моря, последними вступившие в НАТО. Темы, обсуждавшиеся в ходе визита, были далеки от задач НАТО - речь шла об энергетике и экологической безопасности. Комитету рассказали, что Румыния и Болгария занимают стратегическую позицию между Европой, крупнейшим энергетическим потребителем, и странами-производителями нефти.

Говорили о двух конкурирующих нефте- и газопроводах: поддерживаемом ЕС трубопроводе Nabucco и поддерживаемом Россией "Южном потоке". Разговоры о нефти и газе незаметно перешли на военную роль, которую может сыграть НАТО в охране этих поставок. Параграф 28 итогового отчета об этом визите гласит: "Традиционно НАТО не играло роли в вопросах энергетической безопасности... Однако оно может сыграть более активную роль в обороне энергетической инфраструктуры и потоков нефти и газа в открытом море... НАТО может также обеспечивать безопасность инфраструктур в странах-производителях энергии, которым грозят беспорядки".

Вчера НАТО отмело российские опасения по поводу того, что военно-морские учения в западной части Черного моря как-то связаны с кризисом, продолжающимся на его восточном побережье. Однако визит парламентариев НАТО, состоявшийся до грузинского кризиса, говорит об обратном. Если это не создание и планирование нынешними членами НАТО "сферы влияния" вдоль самой критичной границы России на Южном Кавказе и прямо через самое проблемное российское море, то что тогда?

Холодная война была ядерным противостоянием двух военных сверхдержав с взаимоисключающими экономическими системами и идеологическими убеждениями. В новом периоде, в который мы входим, отсутствуют многие ингредиенты холодной войны. Россия слабее в военном отношении, чем Советский Союз, и ее охват не глобален. Она может продавать оружие Сирии или Ирану, однако больше не в состоянии разжечь революцию в Анголе или на Кубе. Россия стала бессовестным капиталистом. Однако в то же время она страдает аллергией на Запад и вольна формировать свои собственные альянсы. Это стало очевидно в среду, когда российский президент Дмитрий Медведев отправился на восток, в Таджикистан, для участия в саммите Шанхайской организации сотрудничества - ассамблеи, которая включает Россию, Китай и четыре бывших члена Советского Союза.

Способ не дать разгуляться силам, запущенным 7 августа, очевиден: прекратить "передвигать мебель" на жизненно важной южной границе России; прекратить милитаризовать Черное море; прекратить притворяться, что это конфликт во имя высоких целей, борьба между авторитаризмом и западной либеральной демократией. Этнически обусловленная постсоветская карта намного сложнее. Местные конфликты должны таковыми и оставаться. Пока же делается все, чтобы вывести их на региональный уровень. В результате Россия и НАТО движутся к конфронтации, которая не нужна ни России, ни НАТО и которую ни Россия, ни НАТО не планировали.