Борис Ельцин, находясь на посту президента, объявил необычный конкурс: на формулирование идеи укрепления России. Теперь, когда в Кремле сидит его молодой наследник, с застенчивой улыбкой, но твердой волей, у конкурса появится победитель. В августе будет обнародована первая "энциклика" Московской Церкви "по вопросам отношений с государством и проблемам современного общества". Это первая социальная доктрина в многовековой истории православной церкви, - пишет газета.

Об этом было объявлено "министром иностранных дел" Патриархата митрополитом Смоленским Кириллом в ходе конференции по проблемам православия в странах Восточной Европы, организованной Фондом Аньелли.

"Процесс расширения на Восток европейского континента вступил в чисто оперативную фазу, - напомнил сенатор Джованни Аньелли на открытии конференции, - таким образом, открываются новые, более широкие и далекие горизонты. Помимо проблемы расширения Европейского союза, следует задуматься над созданием более дружественной по отношению к Европе архитектуры отношений со стороны Российской Федерации и стран СНГ. Впервые национальные государства Восточной Европы обрели возможность стать свободными и демократичными участниками процесса создания единой Европы. Я всегда полагал, что общий дом будет создан, благодаря финансовой и экономической интеграции, но в основе этого дома, и это является основным моментом, не вызывающая возражений, должна находится обновленная европейская общность".

Его Святейшество Кирилл (Владимир Гундяев), глава департамента по внешним связям Русской Православной Церкви, говорит об обновлении и прочности Великого Православного Содружества, пережившего давние страхи и новые беды, возникшее на развалинах коммунизма, но уже отравленного националистическими идеями. За толстовской бородой и ослепительной улыбкой уже не просматриваются древняя настороженность и вычурный педантизм Церкви, которой на протяжении многих веков приходилось сосуществовать с сильными и беспощадными правителями. Он объявил о возврате, после десятилетия великого хаоса, к традиции, к соборности, к обществу верующих, к тому, что отличает русскую судьбу от искусительных излишеств Запада. Но это победное возвращение, а не бегство в пустыню, идеальная опора новому, жесткому и гордому национализму, который позволит Путину и новому поколению российских руководителей окрестить политику страны, лишенной идеологии. Это Россия, "для которой истинный поворот произошел не с падением Берлинской стены, а с тысячелетием православного крещения в 1988 году", Россия, где тысячи человек ежедневно встают в очередь, чтобы принять крещение. При слове Чечня митрополит Смоленский Кирилл воодушевляется и говорит, что у Церкви "на Кавказе есть свои мученики, убитые и униженные священники" и что Запад, "который допустил ошибку в Косово и ошибается относительно Грозного", не должен забывать, что "для России вопрос стоит так - быть или не быть".

Для Кирилла прозелитизм других Церквей остается определенной формой агрессии: "Россию можно сравнить с человеком, с которого сняли гипс, и его мышцы еще атрофированы. Мы были ослаблены 70-ю годами коммунистического гнета. В Россию прибыли западные миссионеры, хорошо организованные, богатые, которые буквально покупали души верующих. Они нам сказали: пожалуйста, можете составить нам конкуренцию. Мы боялись проиграть, быть отвергнутыми. Но именно в слабости проявилась сила. Сегодня мы уже не боимся миссионеров". И не только Церковь убеждена в том, что "что эти проявления непонимания, граничащие порой с настоящими формами давления, являются прямым следствием эйфории, последовавшей за падением Железного занавеса и за тем, что нередко западные политики называют своей победой в холодной войне. Представители западной цивилизации очень часто полагают, что привычным для них нормам и моделям следуют (и должны следовать) все в "цивилизованном мире", хотя они не являются универсальными". И вот оно, решение, способное размыть притягательную и опасную западную модель: "Существование либеральных институтов в экономике, политике, социальной жизни и межгосударственных отношениях, приемлемо, целесообразно и морально оправдано, когда либерализм не навязывается отдельной личности или нациям" и не наносит ущерб "особенностям и традициям". Протянутой руке Папы, готового обсудить спорные проблемы, Московская Церковь противопоставляет вежливую осторожность, схожую с очередной отсрочкой: "Мы дискутируем с католиками с 1980 года, заинтересованность Папы в диалоге можно считать положительным моментом. Визит Иоанна Павла П в Москву состоится лишь тогда, когда результаты этого визита наверняка будут положительными. Встреча между Папой и Патриархом Московским является важным событием и крайним средством урегулирования вековых разногласий и нынешних проблем, а также новой страницей в истории христианства. Мы не можем допустить ее провала".