Некоторые политики и деятели искусства, представляющие оппозиционные взгляды, неизвестны широкой аудитории российских телезрителей. "Режим терпит свободу слова только в Сети, позволяя тем самым недовольным "выпускать пар", - пишет постоянный автор Die Welt Юлия Смирнова.

Российский премьер Владимир Путин с более чем строгим видом отчитывает перед работающими телекамерами сидящего напротив него губернатора Новосибирской области Василия Юрченко. Тот, запинаясь от волнения, обещает разобраться в проблемах. "Подобные сцены типичны для выпусков новостей на самом популярном в России "Первом канале". Ежедневно россиянам демонстрируется сила и эффективная деятельность их премьера. Большинство граждан страны черпают информацию с федеральных телеканалов", - говорится в статье.

Монополия телевидения непоколебима особенно в регионах и провинции - силу этого СМИ осознал еще Ельцин, но только Путину удалось полностью подчинить телевидение контролю.

Официально, продолжает комментатор, цензуры в России нет. В начале января в интернете появилась видеозапись программы известного тележурналиста Владимира Познера, в которой он беседовал с прокремлевской телеведущей Тиной Канделаки о свободе слова на российском телевидении. Как осторожно отметил Познер, цензура идет из Кремля. Канделаки с ним не соглашается. И тогда Познер задает ей вопрос о том, почему в таком случае он не может пригласить на свою передачу известного блогера и одного из самых узнаваемых участников протестного движения Алексея Навального? При этом, отмечает автор статьи, жители Центральной России так и не увидели этого фрагмента программы - он был вырезан.

"Сначала начальство вырезает из репортажа те фрагменты, которые кажутся ему подозрительными. Затем еще что-то вырезает редактор - из страха перед ребятами из Кремля. В конце концов приходят эти самые ребята и вырезают все остальное", - рассказывает одна из журналисток телеканала НТВ на условиях анонимности. И она говорит о существовании "черных списков", куда входят политики и деятели искусства, которые не должны существовать для телезрителей федеральных каналов.

Почти что революцией казался то факт, что в эфир телепрограмм стали приглашать оппозиционных политиков. Однако на деле эйфория вскоре улетучилась, когда стало очевидно, что особо острые моменты дискуссий из окончательной версии программы вырезаются.

Жертвами тотального контроля со стороны властей становятся не только политические программы: недавно цензура затронула и развлекательный канал MTV. Вскоре после своего первого выхода в эфир было закрыто ток-шоу известной светской львицы Ксении Собчак - официально, по причине слабого интереса со стороны зрителей. Однако истинная причина может скрываться в списке приглашенных гостей: Собчак пригласила к себе на программу Навального, которого критически настроенные граждане страны идентифицируют с протестами против действующей власти. Еще одним доказательством "закручивания гаек" автор считает увольнение известных журналистов, которые стали "неудобными власти". Это и Павел Лобков, и Антон Красовский.

Почему особые правила распространяются на такие СМИ, как "Эхо Москвы или "Новая газета"? - задался вопросом Познер на той самой передаче, гостьей которой была Канделаки. И сам же себе ответил на этот вопрос: все дело в сравнительно малочисленной аудитории. Эти СМИ слишком малы, чтобы быть опасными для Путина.

При этом, замечает автор, недовольство граждан привело к тому, что с каждым годом в России растет число интернет-пользователей. Постепенно свои позиции среди пользователей укрепляют некогда никому не известные интернет-ресурсы, тем самым попадая на мушку Кремля. В качестве примера журналист приводит телеканал "Дождь", вещающий в Сети. "Он стал единственным телеканалом, осветившим протесты на улицах Москвы, тем самым заработав больше популярности и нажив еще больше врагов".

Чем больше новые СМИ в России укрепляют свои позиции, тем внимательнее государство следит за ними. В своей недавней статье Путин указал на то, что интернет, соцсети и сотовая связь наряду с телевидением становится эффективным инструментом как внутренней, так и внешней политики.