Владимир Путин отчасти блефует. Чтобы лучше объяснить свое враждебное отношение к американскому проекту ПРО и призвать в свидетели европейцев, российский президент решил заставить Старый континент содрогнуться от воспоминания о холодной войне. Первый залп был дан 10 февраля в Мюнхене: Путин обвинил Соединенные Штаты в унилатералистской внешней политике, заявив затем, что "холодная война оставила нам неразорвавшиеся снаряды".

В этой речи есть доля правды и доля бахвальства. Несомненно, именно на счет бахвальства следует отнести заявления командующего Российскими войсками стратегического назначения генерала Николая Соловцова, пригрозившего направить свои ракеты на объекты ПРО, которые Вашингтон предлагает разместить в Польше и Чехии. Тем не менее, европейцы и американцы ошибочно посчитали, что гнев Москвы наигранный и не таит в себе опасности. Потому что, хотя холодная война официально закончена, ее арсеналы остались, а действие соглашений о разоружении приостановлено.

Хотя российско-американские отношения еще никогда не были столь натянутыми с момента распада бывшего СССР, словесная эскалация Путина основана на искреннем - и, возможно, обоснованном - раздражении тем, что Россия рассматривает как желание Америки распространить свое влияние за ее границы. С видом уязвленного зрителя Россия наблюдала за расширением Атлантического альянса на территорию Восточной Европы. Неудивительно, что Россия считает провокацией тот факт, что самолеты НАТО обеспечивают безопасность воздушного пространства прибалтийских государств, что американские военные базы появляются в Румынии и Болгарии.

Российский президент считал, что добился успеха, предложив американцам использовать российскую радиолокационную станцию в Габале в Азербайджане вместо строительства новой в Чехии. Понятно, почему: этот радар, хоть и устаревший, может выявить запуск возможных баллистических ракет, при этом он имеет одну особенность - он не направлен на Россию. В том, чтобы предложить американцам совместно управлять Габалой, есть еще один плюс - это позволит укрепить спорное российское военное присутствие в Азербайджане.

Но когда речь заходит о шахах, Владимир Путин - не Гарри Каспаров: американцы пообещали "изучить" его предложение, которое, в случае его принятия, может стать лишь дополнением к их проекту. Своим шагом Путин фактически поддержал американский тезис, обосновывающий наличие баллистической угрозы со стороны Ирана. Со столь же малым успехом российский президент попытался разделить европейцев в вопросе о противоракетной обороне: члены альянса единодушно (хоть и молчаливо) одобрили американский "щит". Что касается созыва чрезвычайной конференции, которого потребовала Москва в связи с Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), все осталось на словах: российская сторона представила свои претензии, ничего не получив взамен и никого не убедив.

Кремлевскую дипломатию преследуют неудачи и унижения. Это тем более любопытно, что европейцы не подумали о своих собственных континентальных интересах, прежде чем одобрить стратегическую позицию Вашингтона. Помимо того, что необходимо сохранить добрососедские отношения на континенте, надо учитывать, что российские газ и нефть еще долгое время будут играть решающую роль для экономики европейских стран.

В вопросе американской противоракетной обороны европейцы надеялись выиграть время. Ничто не гарантирует, что двухступенчатые ракеты, которые могут быть установлены в Польше - и которые никогда не испытывались, - смогут достичь своих целей. Ничто не указывает на то, что Иран сможет изготовить межконтинентальную ракету раньше 2015 года. Неужели европейцев привлекает перспектива доверить растущую часть своей коллективной безопасности Соединенным Штатам после того, как столько лет и финансовых средств было потрачено на то, чтобы построить европейскую систему обороны? Неужели они не понимают, что главный смысл установок в Польше и Чехии, прежде всего, - безопасность американских интересов? Похоже, что нет. Пожертвовать российско-европейскими отношениями ради безудержного атлантизма - рискованная перспектива.

"Неразорвавшиеся снаряды"

Союзники, которых США ловко заставили взвалить на себя бремя Афганистана, похоже, согласились на унизительные условия Вашингтона исключительно для того, чтобы произвести благоприятное впечатление. Разве попытаться ослабить российско-американскую напряженность - не более насущная задача, чем застраховаться от предполагаемого желания Тегерана нацелить свои ракеты на Европу?

Путин использовал образное выражение, сказав о "неразорвавшихся снарядах" холодной войны. Россия и Америка на деле так и не достигли нормализации своих стратегических отношений, сохранив опасность возобновления гонки вооружений. Высказанная Москвой угроза приостановления участия в ДОВСЕ, с 1990 года ограничивающего размещение обычных вооруженных сил в Европе, и выхода из Договора 1987 года о ядерных ракетах средней дальности, - не единственный повод для беспокойства.

Вашингтон в 2002 году вышел из Договора 1972 года по ПРО, чтобы развязать себе руки в вопросах противоракетной обороны. В соответствии с Договором СНВ от 1991 года ядерные арсеналы обеих стран должны быть сокращены до 6000 ядерных боеголовок, но срок действия договора истекает 5 декабря 2009 года, и ни одна из сторон не намерена его продлевать. Россия и Америка в 2002 году подписали Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (SORT), предусматривающий двустороннее сокращение 1700-2200 ядерных боеголовок. Однако этот договор не устанавливает никаких ограничений количества боеголовок, которое каждая страна может оставить в запасе, не предусматривает ликвидацию ракет и пусковых установок, и, кроме того, не оговаривает никаких механизмов проверки.

Обоснованно или нет, но Россия считает, что ее одурачили: закрывая глаза на пересмотр договора по ПРО, она ожидала некоего негласного "Ялтинского соглашения", которое утвердит ее сферу влияния. Однако произошло обратное. На этот раз Москва неумело попыталась не дать Западу повлиять на ее развитие, драматизировав ситуацию. Однако она рискует попасться в ловушку собственной эскалации. Бывший СССР проиграл холодную войну именно потому, что гонка вооружений истощила его в финансовом отношении. Извлекла ли Россия урок? В течение последних пяти лет пропорциональный рост военных кредитов России ежегодно превышал 20%. Это не доброе предзнаменование.