Объятия Хосе Марии Аснара с Владимиром Путиным на Стокгольмском саммите представляются довольно странными и могут оказаться ошибкой - и не только протокольной. Это не было обычным жестом (об этом свидетельствуют фотографии); мы стали свидетелями тесного, дружеского объятия, которого мы еще никогда не видели. Европейские лидеры не привыкли обниматься. Они выверяют свои жесты до миллиметра. Почему же было необходимо так дружески приветствовать российского автократа, которому был необходим подобный прием со стороны демократического лидера? В том, что Путин находится в объятиях Аснара, есть что-то неестественное; этот жест непродуман, что редкость для политика, известного тем, что он всегда просчитывает свои ходы. Эти объятия нужны Путину, а не Аснару. Маловероятно, что председатель испанского правительства захотел заключать в объятия хозяина огромных устаревших ядерных арсеналов. Возможно, он стремился дать понять международному сообществу: Путин - не изгой, а один из нас. Конечно, нет. Эти объятия могут оказаться совсем ненужными, принимая во внимание их компрометирующий характер и тот факт, что они совершенно не изменят мнения о Путине. Когда кто-то все время поливает землю, а она все равно остается сухой, то этот удивительный сахарский феномен свидетельствует о бесполезности подобных попыток.

Получая в Бремене премию Ханны Арендт, - читаем мы в NY Review of Books за 8 марта, - Елена Боннер рассказала о нынешней ситуации в России. Вдова Андрея Сахарова считает Путина лидером, которому чужды колебания, современным сталинистом, причастным ко многим преступлениям, и не только в Чечне. Владимир Путин осуществил реорганизацию российского режима, разделив страну на 7 округов, во главе которых он поставил назначенных им же полномочных представителей. Он ограничил полномочия верхней палаты парламента, сделав критику строго дозированной. Россия вновь возвращается к бюрократическому централизму и обществу, где нет свободной прессы. Разработанная Путиным "Доктрина информационной безопасности" предусматривает контроль за всеми СМИ. Другие гражданские свободы - собраний и объединений - тоже важны, однако когда настает время оценить практические результаты демократии, становится ясно, что важнее информационной свободы ничего нет. "Недавно я спросила одного российского юношу,- говорит Боннер,- когда была "Пражская весна". Он, не моргнув глазом, ответил: "Когда чехи на нас напали".

Вдова Сахарова рассказывает о том, что общество, основанное на систематическом искажении действительности, не может стать зрелым, и оно никогда не берет на себя ответственность. Это незрелое общество, которое предпочитает ничего не знать. Оно лжет и в то же время в это верит. Ханна Арендт утверждала, что тоталитарный террор не может быть установлен без поддержки масс. Сейчас Россия, как и в 50-х годах, выпускает много физиков, математиков, биологов: это мир абстракции. Но там почти не появляется новых историков. Арабский философ-пантеист Аверроес нас учит, что в истине может содержаться часть нереальности, в то время как в вымысле есть доля истины. Однако это не тот случай: Путин просто скрывает факты.

В охотничьих резервациях священной российской империи дозволено все (Глуксман). Когда город восстает, внутренние войска его сравнивают с землей, как это было в Грозном, где погибло 100 000 человек. Любой авторитарный режим всегда старается пустить в ход нож. Кто же такой Путин: патриот, воодушевленный идеей возрождения величия России или кровожадный хищник? Когда водолазы из маленькой Норвегии должны были проникнуть в АПЛ "Курск", находящуюся на глубине 100 метров, нельзя было публично говорить о том, что группа российских водолазов была расформирована в 1995 году из-за отсутствия средств. Хотя все это и так поняли. Нет, нельзя заключать в объятия определенную категорию людей: холодное рукопожатие