Загнанный в оборону президент США Барак Обама хотел донести до слушателей в военной академии Вест-Пойнт очень тяжелое внешнеполитическое послание, комментирует речь американского президента обозреватель немецкого делового издания Handelsblatt Аксель Постинет. Главная мысль его обращения к будущей военной и политической элите США такова: "Если я не суюсь повсюду, это вовсе не значит, что я трус, просто я рассудителен". Мир изменился и, как выразился Обама, "то, что у нас есть самый лучший молоток, вовсе не значит, что каждая проблема - это гвоздь".

"Цель Обамы - добиться изменения массового сознания, да еще так, чтобы оно пережило смену политического руководства в Вашингтоне, - уверен автор. - Американский лидер хочет официально положить конец политике "ударим - и дело с концом". Американская армия в его новом мире должна применяться лишь тогда, когда под угрозой находится безопасность или жизненные интересы США. Все иные конфликты, пишет издание, должны разрешаться в рамках международных альянсов, а также политическими и финансовыми методами.

Однако молоток, продолжает журналист, "хочет бить": едва ли можно не услышать голоса американских политиков, которые видят в высказываниях Обамы не систему, а слабость и беспомощность. С их точки зрения, Америка чувствует себя униженной и проигнорированной повсюду - от Сирии и Афганистана до Украины. Если сверхдержава высказывает угрозы, то когда-то ей необходимо претворять их в жизнь, настаивают преимущественно консервативные критики Обамы.

Но по кому необходимо бить этим молотком? - задается вопросом автор. "Большой молоток - самая гигантская военная машина в мире - целесообразен исключительно для обороны и удара по другим государствам и военным машинам. Но в мире, где самую большую проблему представляют собой разрозненные террористические группировки и экстремисты, попросту нет такого гвоздя, по которому надо бить". Эти группировки находятся на своих секретных базах в различных странах, но нападать на них всем скопом только по этой причине не имеет никакого смысла. Обама, заключает Постинет, "не первый, кто осознал это, но первый, кто, по крайней мере, озвучил".