В пятую годовщину вторжения в Чечню есть мнение, что альтернатив переговорам практически не осталось

Сегодня, когда Россия перешагнула пятилетний рубеж ввода войск в сепаратистскую Чеченскую республику, мирное решение конфликта кажется как никогда труднодостижимым. Однако на фоне того, что военные варианты решения приносят все больше крови и провоцируют теракты за пределами Чечни - на территории остального Кавказа и всей России, эксперты утверждают, что альтернатив мирным переговорам остается все меньше.

Некоторые из них говорят, что закрытые неофициальные встречи в Европе в 2001 и 2002 годах создали прочную основу, на которую можно сегодня опираться для установления мира. Другие считают, что меняющееся лицо конфликта - растущая жестокость и насилие, коррупция федеральных сил, обогащающихся за счет войны, и расширяющееся влияние исламистов - делает мирные переговоры невозможными.

"В конечном итоге для этого необходимо решение наверху, - говорит Фредерик Старр, глава кафедры Центральной Азии и Кавказа в Университете Джона Хопкинса, участвовавший в тех секретных переговорах в Швейцарии и Лихтенштейне. - Положения лихтенштейнского договора не влекут потери лица ни для кого из участников. Президент Владимир Путин мог бы выступить в роли миротворца. Это будет все еще возможно и завтра".

Путин поклялся не вступать в переговоры с "убийцами детей" и в начале сентября сравнивал требования Вашингтона о переговорах с чеченскими лидерами с приглашением в Белый дом Усамы бен Ладена.

Путин ставит на одну доску умеренных чеченских лидеров и главарей боевиков, предлагая награду в 10 млн долларов и за Аслана Масхадова, избранного президентом Чечни в 1997 году, и за Шамиля Басаева, взявшего на себя ответственность за бесланский теракт.

Эта премия "абсолютно контрпродуктивна, как если бы Путин систематически отрезал себе все пути к отступлению, так что в итоге у него не остается никого, с кем можно вести переговоры, за исключением главы поддерживаемого Москвой марионеточного правительства", говорит Старр.

Масхадов, от лица которого не раз звучали призывы к переговорам, постарался дистанцироваться от Басаева и пообещал наказать лидеров чеченских террористов через суд. Российские власти, со своей стороны, утверждают, что эти двое разрабатывали бесланский теракт "в тесном сотрудничестве".

"Все эти дискуссии о мире - это пустая болтовня, они ни к чему не ведут, - говорит Алексей Малашенко, эксперт по Кавказу из Московского центра Кернеги. - Если сейчас и есть какая-то возможность, Путин должен осознать, что Масхадов - более умеренный представитель Чечни, и он - единственный, с кем можно говорить. Но от этой идеи отказались полностью".

Малашенко предрекает "стагнацию" кремлевской политики, хотя 13 октября может стать поворотным моментом. Это будет 40-й день после захвата школы в Беслане, день окончания официального траура, после которого могут начать в полную мощь звучать призывы к отмщению со стороны христианской Северной Осетии, основной жертвы Беслана, направленные против мусульманской Ингушетии.

"Конфликт имеет внутренние корни, - говорит Малашенко, - но региональные боевики все чаще идентифицируют себя с великим джихадом и гордятся этим. Они больше не представляют незначительное меньшинство в России, они - часть большой войны. Это очень опасно".

Такая трансформация может усложнить всякие новые переговоры.

"Москва рассматривает это не как сугубо чеченскую проблему, а как проблему всего исламского Северного Кавказа, - говорит аналитик Сергей Марков, имеющий хорошие связи в Кремле. - Сейчас чеченские сепаратисты играют очень незначительную роль в этом конфликте. Основной конфликт - это конфликт с исламскими радикалами".

Это не всегда было так, утверждает Старр, который, по его словам, "не заметил ни следа фанатизма ни с одной из сторон" во время встреч 2001 и 2002 года, когда российские политики высшего эшелона встречались с вице-премьером Масхадова Ахмедом Закаевым.

Подготовленный тогда проект предполагал, что Чечня получит более значительную по сравнению с существующей автономию, а в обмен сепаратисты откажутся от борьбы за независимость.

Некоторое время перспективы выглядели многообещающими. "Я шел на встречу с ощущением, что мне предстоит принять участие в сложнейшем и деликатнейшем процессе. К моему удивлению, они сразу нашли общий язык".

Российские аналитики говорят, что те неофициальные встречи были богаты событиями. Открытые встречи в 2001 году убедили Кремль, что "умеренному" Масхадову нельзя доверять. Позднее Москва заявляла, что Масхадов причастен к захвату заложников в театре на Дубровке в октябре 2002 года.

"Сейчас растет необходимость в поиске политического решения, в переговорах с умеренными представителями движения сопротивления и в отделении их от жестких экстремистов", - сказал в интервью газете Moscow News бывший советский лидер Михаил Горбачев.

"Если тот путь, которым мы шли - война, взрывы, убийства - не помогает решить проблему, значит, мы должны понять, что что-то не так, и поискать другие способы, - говорит член Совета Федерации от Чечни Умар Джабраилов. - Другой путь, как показывает мировая история, - это мирные переговоры. Я не считаю, что надо стыдиться вступать в переговоры, чтобы спасти хотя бы одну жизнь. Мы должны делать все, чтобы на дать войне расползтись по всей стране". Умар Джабраилов добавляет, что исламские ваххабиты раскинули сеть по всему региону. "Своим неразумным подходом к решению проблемы власти только усугубляют ее. Они делают конфликт нескончаемым".

Кремль осознает, что проблема становится все более тяжелой из-за безработицы и нищеты.

"Если есть люди, готовые финансировать теракты, находятся и те, кто готов их осуществлять. Массовые нарушения прав человека и операции по зачистке создают для них почву, - говорит Асланбек Аслаханов, чеченец по национальности, являющийся помощником Путина в Кремле, который принимал участие в переговорах 2002 года в качестве генерала российской армии. - Если у человека есть работа, он никуда не пойдет, он не пойдет даже на охоту. Это величайшая ложь, что все чеченцы - прирожденные бандиты".

"Кремль никогда не испытывал большого желания вести переговоры, - говорит Руслан Хасбулатов, бывший спикер Думы, которому во время встреч в 2002 году было поручено подготовить план мирного урегулирования. - В пользу этого говорит термин "международный терроризм'", который они используют. Как можно начинать переговоры с "международными террористами"?

В такой формулировке представлен один из элементов возможного решения. "Международное сообщество должно взять на себя контроль", - говорит уроженец Чечни Хасбулатов. Однако он говорит, что не верит больше ни Кремлю, ни чеченцам и не видит никаких перспектив решения.