Когда в Москве открылся второй "Макдональдс", ленточку перерезал сам президент страны, вспоминает на страницах The Guardian журналист Дэвид Хёрст о российской столице начала 1990-х. "Каждым авиарейсом из Лондона прибывала новая партия монетаристов, евангелических проповедников и шпионов, чтобы пировать на руинах прежнего режима. Общество перевернулось вверх тормашками: мошенники ездили на иномарках, а ученые торговали лампочками на рынке", - повествует он. Мэром этого города и стал Лужков. Он осуществил ребрендинг и Москве, и себе: надел кепку и сделался человеком из народа. "С того момента Москва и все ее жители стали его собственностью, почти в буквальном смысле", - пишет автор.

Мэр стремился к популярности у населения: например, повышал зарплату учителям и врачам за счет городского бюджета, а также "с катастрофическими последствиями мнил себя меценатом", пишет автор, сообщая, что церетелиевский Петр занял 10-е место в конкурсе на самую уродливую постройку в мире. "То был Дисней на анаболиках", - пишет автор. Москва сделалась диккенсовским городом контрастов: огромный спрос на роскошные автомобили и тысячи беспризорников.

Сегодня Москва генерирует пятую часть ВВП России, на улицах - 4 млн автомобилей и ужасные пробки. "Это наследие Лужкова. Какую Москву я предпочитаю? Ту, которая давно исчезла", - пишет автор.