"Моя Франция, та, что всегда расплачивается за других, за ошибки политиков, технократов, менеджеров, профсоюзных деятелей, за мошенников и хулиганов, за тех, кто пользуется системой, за тех, кто всегда просит и никогда ничего не хочет отдавать, моя Франция страдает, она на исходе сил, Франция, доведенная до крайности", - таков истинный Саркози, неистовый, непреклонный, играющий словами. Он нашел пьедестал, с которого намерен сделать второй, решающий прыжок к Елисейскому дворцу: это Франция молчаливого большинства, многочисленная и благодарная. Найден ключ, слоган, способный стереть улыбки с лица Сеголен: я, заявил Саркози, против 1968 года. И 40 лет спустя, по его словам, Франция остается заложницей того движения, которое захватило Сорбонну и потрясло воображение власти. Этот "гошизм" (левизна) заразил и последующие 40 лет, когда левые согласились на спокойную жизнь, на компромисс, на лживое лицемерие. Он выдвигает себя в роли спасителя, который исцелит Францию - возвращением власти, достоинства, послушания. Он никогда не произносит этого слова, но его "прорыв" называется "порядок".

Небольшой дворец спорта в Берси, последний митинг в столице, 40 тысяч человек, подходящее место для того, чтобы подтвердить здоровье кандидата, который обязан выиграть. Спустя неделю после того, как он доминировал в первом туре с высоким процентом голосов, без пяти минут президент казался несколько смущенным. Он, который взял за правило навязывать сопернику тему для дискуссии, защищался, Рокки правых скулил о предполагаемых запрещенных ударах. Он смотрел и жаловался на нее, другую Сеголен, которая занимает все экраны и первые полосы газет, любезно беседуя с Байру.

Но, согласно опросам, он все еще обладает преимуществом, 52 к 48, но и здесь отмечается снижение, на целых два пункта. Быть может, Саркози совершил пресловутую катастрофическую ошибку спортивных соревнований: поставил мировой рекорд за неделю до Олимпийских игр, чтобы их проиграть? Человек, который ничего не упустил, который вложил и мобилизовал все, что только можно было мобилизовать, который контролирует все, подчиняющееся контролю, который организует, строит, обладает всеми возможными талантами, выглядел хрупким.

Но вот он, сюрприз, неожиданный поворот событий. Все пошло по сценарию в спектакле чисто голливудских масштабов, звезды и министры, Анри Сальвадор и де Вилльпен, Холидей рядом с Симон Вейл, самые известные сторонники Саркози - какая демонстрация мускулов, уверенность в собственных силах. И потом на подмостках в качестве увертюры с мистическим оттенком - ссылка на "единение" с суверенным народом, несколько ласковых слов в адрес центристов. Но основная часть выступления была выдержана в духе неприятия 1968 года. "С тех пор нельзя говорить о морали в политике, нам был навязан релятивизм, моральный и политический. Наследники 1968 навязали нам идею о том, что нет никакой разницы между добром и злом, красотой и мерзостью, между правдой и ложью, что ученик и учитель равны, что нет необходимости в голосовании, что можно жить без иерархии ценностей".

Наследники морального бессилия, "которые существуют в политике, в СМИ, в администрации и в экономике", Саркози выявил их прежде всего в стане левых, в стане сторонников Сеголен, не только назвав их ревизионистами, но охарактеризовав как недееспособных, лицемерных и ничтожных. "Они защищают общественный транспорт, но никогда им не пользуются, ратуют за государственные школы, но не отправляют туда своих детей, они обожают пригороды, но не живут там, говорят о всеобщем интересе, но баррикадируются за стенами кумовства и корпоративности, подписывают петиции, когда из домов изгоняют незаконных жильцов, но никогда не примут ни одного из них у себя дома".

Саркози произнес фатальное слово "хулиганы" - слово, которое привело к мятежу в пригородах, но только лишь для того, чтобы пригвоздить своих противников тяжелейшими обвинениями: "Посмотрите, как ослабляет наследие 1968 власть государства! Посмотрите, как наследники тех, кто кричал "CRS равно SS" (CRS - полицейский спецназ во Франции), систематически выступают против полиции и встают на сторону хулиганов, погромщиков и мошенников". Итог: "Наследники 1968 восхваляют идеи европейского сообщества, порочат национальную идею, разжигают ненависть к семье, обществу, государству, нации, республике". Саркози уверен, что Франция последует за ним.

Франсуа Байру может стать премьером, если Сеголен Руаяль одержит победу во втором туре президентских выборов. Задачей президента области Пуату-Шарент - увести у соперника Николя Саркози 6,8 млн голосов, которые отошли в первом туре голосования председателю "Союза за французскую демократию". Руаяль заявила в ходе интервью Canal Plus, что "не исключает" никаких вариантов состава правительства. "Если меня изберут, я буду готова принять все хорошие идеи, полезные для страны", - сказала она. Воюя за электорат центристов, Руаяль соперничает со своим противником Николя Саркози, который уже сказал, что "готов начать диалог с Байру". "Если Франсуа хочет говорить, нет проблем".