В столице Чечни, которая еще недавно была зоной боевых действий, а теперь превратилась в одну большую стройку, не покладая рук трудятся рабочие. Под плиткой в подвале одного из детских садов по улице Кадырова их ждет ужасный сюрприз.

Трупы эксгумируют и с почестями хоронят заново. Но грохот отбойных молотков и штукатурные работы ни на минуту не прекращаются: никакой криминалистической экспертизы в подвале не будет.

И такое, как утверждают сотрудники правозащитных организаций, происходит здесь постоянно. Сейчас в городе царит относительное спокойствие, однако в нем остается немало зловещих подвалов, а реконструкция идет ударными темпами.

"Здесь гибли люди, а теперь они строят на этом месте школу", - сказала в интервью сотрудница правозащитной организации "Мемориал" Наталья Эстемирова. Именно эта организация прошлым летом зафиксировала случай обнаружения тел погибших в детском саду "Звездочка".

Она добавила: "Мы знаем, что пропадали люди. Знаем, что большинство из них убито. И знаем, что нужно брать в руки лопату и искать их".

В случае проведения какой бы то ни было систематической криминалистической экспертизы перед уходящим президентом Путиным неизбежно встали бы неудобные вопросы о методах ведения войны. А война эта, наряду с экономическим возрождением России, станет частью политического наследия Путина, итогом восьми лет его президентства.

В свете этого власти, как правило, предпочитают оставлять массовые захоронения в Чечне нетронутыми. На сегодняшний день на территории республики, которая по площади примерно равна штату Коннектикут, известно 57 невскрытых братских могил. В городских парках, дворах домов и подвалах находится бесчисленное множество более мелких захоронений.

Бульдозеры, краны и рабочие с отбойными молотками стараются обходить их стороной, причем есть риск наткнуться на могилы, оставшиеся от двух Чеченских войн - первой (1994-1996) и начавшейся в 1999 году второй. (Сейчас спорадически возникают лишь небольшие столкновения.) В подвергшемся осаде и бомбардировкам, опустошенном войной городе сегодня идет лихорадочное строительство, финансируемое за счет нефтедолларов. Власти с гордостью указывают на новые, сверкающие в лучах солнца дома как на символ мира.

В прошлом году, когда президентом Чечни был назначен лидер одного из дружественных России формирований Рамзан Кадыров, новые квартиры получили 969 беженцев. На центральной площади города возводится мечеть, рассчитанная на 10 тыс. верующих, восстанавливаются десятки школ.

Тем не менее, захоронения остаются настоящей головной болью. В связи с восстановительными работами пришлось переместить как минимум шесть таких могил.

Пожалуй, наиболее шокирующий случай произошел в апреле 2006 года: рабочие эксгумировали 57 тел, чтобы освободить место под молодежный развлекательный комплекс в парке Кирова. Сотрудники правозащитных организаций говорят, что в парке местные жители хоронили своих родственников и неопознанных людей, ставших жертвами бомбардировок 1999-2000 годов. Шесть тел так и не удалось опознать - их перезахоронили в пронумерованных могилах.

"Много, много тел находят", - говорит Эстемирова.

Грозненские могилы - мрачный символ установленного Россией мира: особое значения придается восстановлению инфраструктуры, в то время как те рубцы, которые война оставила в душах людей, остаются без внимания. Никаких систематических усилий по расследованию военных преступлений и опознанию погибших не предпринималось.

Какое количество человек пропало без вести - вопрос открытый и спорный. Омбудсмену республики Нурди Нухажиеву известно 3018 неудовлетворенных заявлений о пропаже людей, накопившихся за две войны. Нет сомнений, что останки части пропавших покоятся под нынешними стройплощадками.

В прокуратуре Чечни называют меньшую цифру: там говорят, что чеченские граждане подали 2747 заявлений о пропаже людей, причем 574 из них удовлетворены. "Мемориал", в котором работает Эстемирова, оценивает количество пропавших в 3-5 тыс. человек.

Массовые захоронения стали предметом разногласий России и Европы. В осуществляющем надзор за соблюдением прав человека Совете Европы вскрытие братских могил, а также идентификацию погибших и поиск их убийц считают задачей первостепенной важности.

"Огромное количество семей столкнулось с похищением родственников, - сказал в апреле во время визита в Чечню комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хаммарберг. - Через это прошло столько людей, что взять и замять проблему нельзя".

Но именно это и происходит, когда в ходе строительных работ уничтожаются улики с места военных преступлений. Так, например, в помещении школы-интерната для глухонемых на площади Минутка располагался временный штаб подразделений МВД. В отношении этой структуры ведется одно из немногих расследований по факту военных преступлений.

В подвале, по словам очевидцев, пытали людей. Одного офицера российской армии признали виновным в убийстве. Но в 2006 году, как говорит Эстемирова, подвал был засыпан строительным мусором - якобы для того, чтобы укрепить фундамент под восстановление школы.

Поскольку строительство продолжается, затруднения возникают даже при попытке связать имена пропавших без вести с найденными в Грозном неопознанными останками.

Совет Европы призывает Россию провести сплошную криминалистическую экспертизу захоронений прежде, чем их потревожат строители.

Правительство Кадырова поддержало инициативу организовать в интернете анонимный сбор информации об исчезнувших людях, чтобы отделить задачу их идентификации от проблемы поиска виновных, осложненной политической подоплекой.

Между тем в Чечне продолжают исчезать люди. В результате российской политики "чеченизации" конфликта и успехов в деле подавления насилия, которые неохотно признают даже критики Кремля, волна преступлений со стороны федералов пошла на спад. Исчезновения людей все чаще несут на себе печать внутричеченских разборок.

Многие жители Грозного по-прежнему ютятся в руинах с зияющими проломами в стенах, при этом в большинстве городских районов царит мир. У торговцев на улице можно купить сигареты, откормленный на убой скот, энергетические напитки. На тротуаре с ноги на ногу переминаются, сплевывая шелуху от кунжута, молодые люди в милицейской форме с "Калашниковыми" через плечо. Строительный бум не утихает.

Но стройка - слабое утешение для жительницы Грозного Адени Идаловой, у которой пропали двое сыновей. "Наши дети по этим золотым тротуарам никогда не пройдут, - говорит она. - Так зачем они нам нужны?"

Также по теме:

И они называют это миром (The Economist)

"Живем мирно. У нас есть новый аэропорт. Люди довольны" (The Guardian)