Парадокс высоких цен на нефть состоит в том, что этот феномен, возможно, знаменует начало конца эпохи супермейджоров

Лето промелькнуло незаметно, и мы уже задумываемся о холодных месяцах впереди и - что неизбежно - о ценах на нефть. Несколько недель назад аналитики Goldman Sachs предположили, что до конца 2007 года баррель нефти может подорожать до 100 долларов. Некоторые наблюдатели из массовых изданий даже говорят о том, что к середине 2008 цена достигнет 200-долларовой отметки, если премия за риск - которая, по оценкам самих нефтяников, в среднем составляет около 34 долларов - вырастет в ответ на мщение Ирана за новые санкции или усиление напряженности в Нигерии.

В подобных условиях эти наблюдатели, казалось бы, должны оптимистично оценивать перспективы независимых нефтяных компаний (ННК) типа Exxon Mobil, Royal Dutch Shell и BP. Рост цен на нефть за последние пять лет повлек за собой увеличение прибылей этих компаний до заоблачного уровня. Однако среди нефтяников все больше говорят о том, что эпоха вертикально интегрированных компаний-супермейджоров, возможно, подходит к концу, и что ННК не сумели адаптироваться к новым условиям ведения бизнеса на глобальном уровне.

Согласно результатам за второй квартал года, опубликованным в конце июля, Shell, BP, ConocoPhilips и Exxon Mobil сообщили об уменьшении объемов добычи. Йерун ван дер Веер, генеральный директор Shell (единственной компании, которая сообщила об общем росте чистой прибыли благодаря рекордным доходам от обогащения нефти), сообщил, что его компания "омолаживается" путем нестандартных проектов - речь идет о добыче нефти из нефтеносных песков в Канаде и о начинаниях, связанных со сжиженным природным газом, в Катаре. Подобные маргинальные виды деятельности ныне влияют на дебет-кредит компании, поскольку доходы от традиционных видов деятельности - а именно, добычи сырой нефти и природного газа из подземных месторождений - начинают разочаровывать.

ННК столкнулись со структурными и циклическими проблемами. Низкие цены на нефть в середине и конце 1990-х повлекли за собой спад инвестиций в разведку новых месторождений как ННК, так и национализированными нефтяными компаниями (НаНК), что заставило многие из них полагаться на относительно небольшое количество "суперместорождений", а те начинают истощаться. В условиях уверенного роста цен правительства нескольких стран - прежде всего России и Венесуэлы - приняли ответные меры: экспроприировали нефтяные и газовые месторождения, принадлежавшие иностранцам, для передачи своим государственным компаниям, обычно используя для этого такие предлоги, как нарушение экологических норм или неуплата налогов.

ConocoPhilips недавно потеряла инвестированные 4,5 млрд долларов, когда Уго Чавес передал контрольный пакет ее активов венесуэльской государственной нефтяной компании PDVSA. И BP, и Shell за последние 12 месяцев потеряли свой статус мажоритарных акционеров крупных углеводородных месторождений в России. Росприроднадзор недавно объявил, что проводит расследования деятельности еще 19 иностранных нефтяных и газовых компаний. Эти потери вкупе с неослабевающей напряженностью на менее политизированных рынках типа Нигерии ослабили доверие к способности ННК постоянно восполнять их доказанные запасы энергоносителей - а на такой способности зиждется долгосрочная прибыльность компаний.

Когда сложилась эта тенденция, многие представители нефтегазовой индустрии утверждали, что превосходная техническая квалификация ННК, особенно в области разведки и добычи в глубоководных районах и Арктике, вынудит национальные компании предложить им доступ к запасам, которые иначе так и останутся недступными. Недавняя сделка между Total и "Газпромом" относительно колоссального Штокмановского газового месторождения - первая сделка, заключенная с 2003 года между российской национальной компанией и одной из ННК, - предвосхищала именно этот тип взаимоотношений.

Однако тот факт, что "Газпром" является монополистом, позволил ему диктовать свои условия. Это подкрепил и телефонный разговор между президентами Владимиром Путиным и Николя Саркози. В результате была заключена сделка, фактически оттеснившая Total на роль компании, предоставляющей услуги по эксплуатации месторождения. Таковы Schlumberger и Halliburton. С этими фирмами заключаются контракты на предоставление технической помощи реальному владельцу активов, обычно нефтяному мейджору. Total получила 25% акций специально созданного предприятия, которому принадлежит инфраструктура Штокмановского месторождения. Она также получит 25% доходов в соответствии с условиями соглашения о разделе продукции. Но чтобы внести соответствующие 25% штокмановского газа в свои бухгалтерские книги, французская компания должна была выплатить "Газпрому" 800 млн долларов. Будь тут заключено традиционное соглашение о разделе продукции, Total получила бы эту долю запасов без всяких дополнительных расходов для себя. Взамен "Газпром" получил доступ к новейшим технологиям добычи газа из подводных месторождений в глубоководных районах и его сжижения.

Total, конкурировавшая за этот контракт со Statoil и Chevron, не имела особого выбора и была вынуждена согласиться на эти драконовские условия, поскольку бизнес-модели ННК прогнозируются на основании развития доступа к новым месторождениям. Однако, заплатив за эту привилегию, компания теряет деньги, которые она иначе могла бы вложить в исследования и развитие - сектор деятельности, в который ННК вынуждены вкладывать крупные средства, если они желают соперничать с подрядчиками, специализирующимися на услугах по эксплуатации нефтяных месторождений. За послевоенный период ННК стали первопроходцами в области технологий разведки и добычи. Но недавнее недофинансирование этих секторов в рамках отрасли, которая чрезвычайно подвержена влиянию циклических колебаний, означает, что лидерами рынка исследований вскоре станут фирмы-подрядчики, разбогатевшие благодаря крупным контрактам с национальными компаниями, у которых теперь денег куры не клюют. Согласно свежей статистике, Exxon Mobil собирается потратить в 2007 году на развитие и исследования 650 млн долларов, а Schlumberger - 720 млн, что еще более уменьшит технологические преимущества ННК в будущем.

Так что же ждет ННК в грядущем? Новый раунд слияний? Маловероятно, так как на Западе действуют жесткие правила конкуренции, с которыми когда-то столкнулись BP и Shell. По иронии судьбы, парадокс высоких цен на нефть состоит в том, что все ННК-мейджоры начинают отделываться от своих неосновных активов типа нефтеперерабатывающих заводов и инфраструктуры по снабжению розничных потребителей, хотя, по идее, их прибыли от добычи нефти и газа должны расти.

В ситуации, когда НаНК проводят все более трудоемкую разведку (так, мексиканская государственная нефтяная компания Pemex недавно арендовала три "полуподводных" буровых установки, которые могут работать на глубине 5000 футов), усилится конкуренция за техническую поддержку проектов между компаниями-подрядчиками, оказывающими услуги по эксплуатации нефтяных месторождений. Вероятно, в ближайшие 20 лет такая конкуренция принесет в нефтяную индустрию радикальные перемены. Сделка Total по "Штокману", вполне возможно, ознаменует начало конца эры супермейджоров.

Кумариа - старший консультант Центра исследований энергетики при Кембриджском университете