Кто вас убивает? "Наши руководители, разумеется!". Эти два милиционера, с которыми мы встретились в Махачкале в ходе очередной проверки документов - элемента ритма жизни во всем Дагестане, - говорят со спокойствием людей, свыкшихся с абсурдом. Перестрелки, машины, начиненные взрывчаткой, мины с дистанционным управлением... Терроризм стал частью их повседневной жизни. В прошлом году, по официальным данным, было убито не менее 32 милиционеров, а за шесть месяцев нынешнего года - уже 26. Убиты десятки других людей, среди которых есть министры, высокопоставленные чиновники, депутат, помощник прокурора.

Милиционеры в бронежилетах методично продолжают проверку документов: "Мы прекрасно знаем, что убивают нас по приказу наших руководителей. Они говорят, что им нужно наводить порядок, и сохраняют свои посты. А что нам остается делать? Семью-то кормить надо", - с горькой улыбкой говорит страж порядка. "Мне осталось еще несколько лет до пенсии, - поясняет его напарник. - Нужно подержаться".

Под боком у Чечни, в небольшой республике Дагестан тлеет странный конфликт, в котором перемешались межэтническое соперничество и политика, коррупция, нищета и исламизм. Дагестан - безусловно, уникальная в мире республика по количеству проживающих здесь малых народов: при населении 2,5 млн человек она официально насчитывает 102 различных "национальностей", большинство которых имеет свой язык.

Аварцы, даргинцы и лезгины - три главных "национальности" - говорят на кавказских языках, имеющих общие корни. Однако другие народы имеют тюркское или персидское происхождение, и эти говоры настолько разошлись между собой в течение веков, что для того, чтобы жители разных сел могли общаться, дагестанцам приходится говорить по-русски. Россия, завоевавшая регион в 1859 году после многолетней войны, всячески поощряла эти отличия, делающие русский язык главным скрепляющим элементом.

"Я думаю, сегодня кто-то хочет дестабилизировать ситуацию", - осторожно говорит новый министр по делам национальностей Зикрула Ильясов. На стене висит фотография его предшественника, убитого в мае. С прежним министром свели счеты в 2003 году. "Кто-то пытается оторвать Дагестан от России, чтобы дестабилизировать всю Россию, - утверждает министр, который, как все дагестанские руководители, привык указывать на безликого "кого-то". - Но ничего не выйдет. На примере наших чеченских соседей мы видели, к каким страданиям ведет желание независимости".

В намерении дестабилизировать Дагестан российские власти, как правило, обвиняют "ваххабитов": так именуют всех мусульманских экстремистов без исключения. В частности, большинство убийств сотрудников МВД считают делом рук джамаатов - исламистских ячеек, члены которых мстят таким образом за репрессии и пытки, перенесенные в тюрьме. Но в настоящее время Дагестан сотрясает жестокая политическая битва за пост преемника престарелого лидера республики - даргинца Магомедали Магомедова: он находится у власти уже десять с лишним лет и недавно отпраздновал 75-летний юбилей.

Наряду с лагерем Магомедова, который боится в ближайшее время потерять власть, в схватка участвуют по меньшей мере два других клана. Это клан мэра Махачкалы Саида Амирова, даргинца, пережившего полтора десятка покушений на свою жизнь (одно из них приковало его к инвалидному креслу), и "Северный альянс" - коалиция, возникшая вокруг мэра Хасавюрта (второго по величине города республики) и считающая, что настало время передать президентский пост аварцу - представителю главного этноса Дагестана.

Нищета и роскошные виллы. Эти клановые лидеры, поделившие между собой главные богатства республики - нефть, икру и рыбу Каспия, - живут в роскошных виллах. Их квартал в Махачкале называют "Санта-Барбара", в то время как основная масса населения вынуждена жить в нищете.

"В 1991 году, в последний год существования Советского Союза, у меня было восемь костюмов, было в чем ходить на защиту диссертаций, - рассказывает Руслан Сефербеков, историк из республиканской Академии наук. - Сегодня у меня только два костюма, оставшихся от коммунизма". Автор десятка книг по истории Дагестана, ученый получает зарплату в 4500 рублей. "Представляете, в советское время я получал больше, чем министр! Сегодня мне даже не на что купить рубашку. В этой стране жить честно стало невозможно", - вздыхает старый историк, повесивший в своем кабинете портрет Ленина.

Под мостом на проспекте Ленина в Махачкале каждый день стоят толпы людей, ищущих работу. "За 500 рублей в день мы можем выполнять любые работы: убирать мусор на стройке, вывозить помойку, класть кирпичи...". Другой безработный признается, что дневной тариф составляет всего 100-200 рублей. А как насчет "грязной работы" - например, убить кого-нибудь? "Можно обсудить!" - смеется немолодой дагестанец, давая понять, что все возможно. "За 1000 рублей вы легко найдете молодого человека, готового застрелить милиционера или любого, на кого вы ему укажете, - утверждает местный журналист. - Убить министра стоит дороже. Но все зависит от трудности задачи".

"В Дагестане все покупается - от жизни милиционера до поста министра, - продолжает журналист. - Пост министра стоит около миллиона долларов. Это означает, что потом они, в свою очередь, заставляют подчиненных оплачивать свои посты, чтобы вернуть деньги". Недавно этот журналист решил было устроить своего сына в Махачкалинский университет. "Кстати, я хорошо знаю этих людей, - вздыхает он. - Но когда речь зашла о поступлении в университет, они не стали говорить со мной ни по-русски, ни по-аварски, ни по-даргински: в разговоре фигурировали только цифры. За поступление на политехнический факультет надо дать взятку в 2 тысячи долларов. На медицинский факультет - как минимум 12 тысяч...".

Проповедники из арабского мира. "Одна несправедливость порождает другую, - усмехается Абдулла, один из исламистских проповедников, которым только на руку это всеобщее падение нравов. - Меня уже 52 раза арестовывала милиция или люди из чеченских формирований Рамзана Кадырова, - рассказывает он. - Обычно в милиции они начинают с избиения заключенных. У них такое правило: чтобы подозреваемый сказал правду, его надо сначала побить. Однажды милиционер дернул меня за бороду, да так сильно... что она осталась у него в руках", - вспоминает Абдулла все с той же умешкой. "В таких случаях я обращаюсь к Богу и он поддерживает меня. Я использую пребывание в заключении, чтобы объяснять милиционерам, что такое ислам. Часто бывает, что, когда меня отпускают, они провожают меня как добрые друзья".

51-летний Абдулла, выучившийся в советские времена на инженера-агронома, говорит, что "открыл для себя ислам" в начале 90-х годов - во многом благодаря проповедникам из арабских стран, в частности из Иордании и Сирии. "Они научили нас, как нужно молиться, - поясняет он, - потому что к начальнику, к шоферу или к матери семейства нельзя обращаться одинаково". До 1999 года он сам разъезжал по Дагестану вместе с этими проповедниками, которым удалось установить законы шариата в двух селах под Махачкалой. В 1999 году, после рейда чеченских исламистов на Дагестан, властям удалось вернуть оба села под свой контроль. Абдулле пришлось отказаться от поездок по республике. "Но люди приходят ко мне, чтобы изучать Коран, - говорит он. - Преследования делают нас только сильнее".

Исламистская угроза? В Доме правительства, расположенном в центре Махачкалы, премьер-министр Атай Алиев проявляет к этой теме полнейшее равнодушие. "Да, у нас есть некоторые проявления религиозного экстремизма. И есть люди, недовольные существующей властью. Но ведь у вас во Франции тоже есть оппозиция, разве не так?" Премьер-министр достает свои папки и ударяется в лирику, рассказывая о богатейших урожаях, собираемых сегодня в Дагестане, о строящихся новых домах... "Начиная с 2000 года ежегодный рост экономики у нас составляет 16%, - утверждает он. - А в мае месяце рост у нас составил даже около 17%". Если Владимир Путин обещал к 2010 году удвоить российский ВВП, в Дагестане его верные слуги объявили, что увеличат республиканский ВВП в 2,6 раза.

Политикам выгоден беспорядок. "Они могли бы написать в своих бумагах и 20, и 30% роста", - смеются журналисты из "Черновика", оппозиционной газеты, близкой к "Северному альянсу". По словам этих журналистов, большинство терактов вызвано политической борьбой, а не исламизмом. "Сам факт, что исполнителей, как правило, не находят, говорит о том, что их прикрывают на самом верху. Теракты может заказывать оппозиция, чтобы показать, что власть не контролирует ситуацию. Или, наоборот, их провоцирует сама власть, чтобы создать впечатление, что республике угрожают темные силы".

В мэрии города Хасавюрт Сайгидпаша Умаханов, сидящий под портретом Владимира Путина (в Дагестане это норма как для представителей власти, так и для оппозиции), напоминает, что он - бывший борец и что он ждет своего часа и даже проявляет некоторое нетерпение. "Мы дали понять Москве: бандиты, сидящие у власти, только дестабилизируют ситуацию в Дагестане, - говорит он. - Но Москва послала нам ясный сигнал: в случае беспорядков и выхода людей на улицы смены власти не будет".

Заместитель мэра Джамалудин Гамзатов еще более категоричен: "Действующая власть заинтересована в беспорядке, чтобы оставаться на своем месте. Но Москве следует поостеречься: если эта политика будет продолжаться, русские рискуют попросту потерять Дагестан. Если здесь начнется война, это будет не как в Чечне. Это будет хуже".