"Война в Сирии интересует в России лишь немногих. Возмущение, в отличие от войн в Чечне, незначительно, том числе потому, что там воюют только добровольцы", - пишет журналист немецкого издания Die Zeit Максим Киреев.

Михаил Федорченко - один из немногих россиян, открыто выступающих против участия своей страны в сирийской войне. "Большая часть оппозиции слишком занята внутренними проблемами, - говорит петербуржец. - Кого интересует Сирия, если дома политзаключенные и фальсифицированные выборы?".

"За последние годы ни в Москве, ни в других городах не было крупных демонстраций против российской кампании в Сирии. Последняя попытка организовать крупный мирный митинг в Москве была предпринята оппозицией в 2016 году - и оказалась неудачной, так как городское правительство не согласовало проведение демонстрации в запланированном месте. При этом тогда они лишь намеревались выступить с требованием о том, чтобы российская военная операция была направлена только против террористов", - говорится в статье.

Сегодня Владимир Путин представляет себя в роли миротворца, после того как он совместно с Эрдоганом решил судьбу севера Сирии. "Близкие к Кремлю эксперты и государственные СМИ чествуют российского президента как умелого стратега, который предотвратил большое кровопролитие и почти решил сирийскую войну в интересах Кремля. При этом российские ВВС на протяжении нескольких лет обстреливают больницы и жилые районы, чтобы сломить сопротивление режиму Асада. Российское политическое руководство всегда твердо стояло на стороне сирийского диктатора, несмотря на все зверства вплоть до применения химического оружия", - указывает Киреев.

Все это едва ли находит отклик у российского общества, по разным причинам. По словам Екатерины Сокирянской, руководительницы московского Центра анализа и предотвращения конфликтов, интерес независимых общественных и политических организаций "фокусируется скорее на тех воюющих, кто уехал из России в Сирию, чтобы там воевать либо на стороне исламистов, либо в качестве наемников на стороне российско-сирийского альянса". У большинства организаций также просто-напросто не хватает денег для того, чтобы полноценно следить за ситуацией в Сирии, "даже на то, чтобы оплачивать переводчиков на месте". Одновременно, по словам Сокирянской, имеется огромная нехватка информации, так как все стороны конфликта ведут масштабную пропаганду. В российских СМИ сообщают почти только о победах, что приводит к тому, что в обществе едва ли есть спрос на более активную деятельность по сирийскому вопросу".

"Согласно последнему опросу независимого "Левада-Центра", проведенному в мае, лишь 13% россиян подробно интересуются конфликтом в Сирии. Почти 40% указали, что вообще ничего не знают о последних событиях в стране. По мнению Сокирянской, это неприемлемая ситуация. "Если мы молча наблюдаем за тем, как Россия бомбит Идлиб и допускает атаки Асада, мы становимся соучастниками", - говорит россиянка".

"Уже несколько лет российское государство все жестче противодействует НПО. Бесконечные проверки и новые законы, более строго регламентирующие финансирование, сильно усложняют деятельность организаций. "Только сейчас ситуация несколько успокоилась и мы можем посвятить себя нашей настоящей работе", - говорит Александр Горбачев из организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга". Тем не менее, общественный интерес, по его словам, слаб. "С одной стороны, в связи с тем, что там нет военнообязанных, имеется скорее большой наплыв добровольцев и конкуренция за места. В отличие от двух войн в Чечне возмущение населения незначительно, "никому больше не нужно вынужденно отправлять своих сыновей на войну". С другой стороны, у его организации и других групп едва ли есть возможность проводить расследования на месте. "Честно говоря, я даже не подавал запрос в наше министерство обороны, потому что они все равно не пустят нас в страну", - говорит правозащитник".

В настоящее время его организация совместно с другими группами проводит опросы среди беженцев о том, что они пережили на родине в Сирии во время войны. "Горбачев надеется, что таким образом некоторые люди, возможно, осознают, через какие ужасы пришлось пройти этим людям. Однако он не строит иллюзий по поводу эффекта: "В настоящий момент у нас объективно нет возможности повлиять на решения Кремля", - передает Die Zeit.