На совместной пресс-конференции с российским лидером Владимиром Путиным после недавнего саммита президент Буш занял почтительную позу, постоянно повторяя: "Спасибо, господин президент". "Я благодарю вас за то, что Россия - наш верный союзник в борьбе с международным терроризмом". "Я благодарю вас за то, что наши страны вместе идут по пути демократии и законности". Путин величаво и снисходительно принимал эти знаки уважения со стороны лидера единственной мировой супердержавы и время от времени выдавал формально вежливые, но оттого еще более язвительные уколы в адрес внешней политики Буша. Раньше у нас никогда не было таких Путиных и таких Бушей. Уже давно никто не видывал такой разновидности российских (советских) и американских лидеров, разве что в Ялте 1945 года.

В памяти всплывает стихотворение, которое я выучил 60 лет назад в детском саду:

Спасибо Вам, что в дни великих бедствий

О всех о нас Вы думали в Кремле,

За то, что Вы повсюду с нами вместе,

За то, что Вы живете на земле!

Товарищ Путин всегда думает об Америке в дни великих бедствий. После бесланской трагедии он объявил, что исламистские террористы - это просто инструмент в руках более влиятельных и более опасных традиционных врагов России, которые до сих пор считают вооруженную ядерным оружием Россию угрозой и пытаются ослабить и расчленить ее. Он думает об Америке, когда пытается выдавить американские базы из Центральной Азии и когда требует назвать дату вывода вооруженных сил возглавляемой США коалиции из Ирака (он ожидает, что все международное террористическое отребье, которое американцы привлекли в Ирак, сможет свободно перекочевать на Кавказ и в Среднюю Азию).

Он думает об Америке и тогда, когда обеспечивает политическое прикрытие для иранских аятолл, отчаянно стремящихся разжиться ядерным оружием, и, конечно, он думал прежде всего о своих любимых американцах, когда планировал крупномасштабные российско-китайские учения по отработке десантного вторжения с участием стратегических воздушных сил. (Попробуйте догадаться, куда китайцы собираются провести десантное вторжение в обозримом будущем).

Американцы не так наивны, чтобы не видеть и не понимать всего этого. Так что же вынуждает их, по формуле Уинстона Черчилля, вставать по стойке "смирно" в присутствии Путина? Все прекрасно знали, что заставило их это сделать в феврале 1945 года перед Сталиным. Но что стоит в сентябре 2005 года за Путиным? В Москве полагают, что многое.

Высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел за несколько дней до саммита сказал мне, что Путин едет в США в настроении триумфатора. Он впервые будет чувствовать себя равным Бушу, если не "еще равнее" - особенно сильно московских геополитиков вдохновил ураган "Катрина". Америка переоценила свои силы, исчерпала свои ресурсы и несет поражения на всех фронтах, включая внутренний. Россия же поднимается с колен. Наши военные маневры с Китаем, контракт по газопроводу с Германией, запуски стратегических ракет, многообещающие сделки с Ираном, правительственный кризис на Украине - все это мощные удары по концепции однополярного мира, которая трещит по швам.

И янки проглатывают все это как миленькие, потому что знают: если они отбросят нас как "стратегического партнера", мы развернем такое военно-техническое сотрудничество по всему миру, что они пожалеют об этом. Теперь они даже платят нам миллиарды долларов "за безопасность российского ядерного комплекса".

"Да, конечно, - заявил мне американский, а не российский эксперт спустя несколько дней после саммита, и уже не в Москве, а в Вашингтоне, - он больше никакой нам к черту не партнер. Но сегодня мы не можем позволить себе вступить с ним в конфронтацию. Любой другой на его месте мог оказаться еще хуже. Этот, по крайней мере, ценит приглашения в Кемп-Дэвид и на ранчо. И у нас в мире осталось не так уж много друзей, чтобы мы могли открыто заявить, что господин Путин - не из их числа. И кроме того, не забывайте, что наш президент однажды заглянул в душу Путина".

Складывается такое впечатление, что Путину удалось найти универсальный инструмент, помогающий разрешать или, точнее, обходить все проблемы, внутренние и внешние. "Да, я, возможно, далек от совершенства, но другой будет еще хуже". Когда матери Беслана смутили Путина щепетильным вопросом, он просто сказал: я работаю еще три года и потом ухожу; тогда и посмотрим, что будет. После этого замечания последовала тяжелая пауза, и зал наполнила атмосфера безнадежности.

Это, конечно, не стратегия для внешней или внутренней политики. В его "университетах" стратегию ему не преподавали. Он учил немецкий, правила вербовки и "активные меры". И всеми этими предметами он овладел в совершенстве.

Спасибо, господин Путин, за то, что Вы живете на земле!

Андрей Пионтковский, российский аналитик, сейчас преподает в Гудзонском институте в Вашингтоне