Провести в Дамаске в качестве проститутки под прикрытием всю ночь: конкуренция очень высока. Бесконечно число русских девушек - и бесконечно число несовершеннолетних девочек-беженок из Ирака

Из России ли я? Этот вопрос, сопровождаемый самодовольной улыбкой, часто задают прохожие в Дамаске. Настолько часто, пока я наконец интересуюсь, что такого особенного в этих русских. И выясняю, что в Сирии особенно много проституток из России - как, впрочем, и во всех так называемых исламских государствах.

В Дамаске, самом древнем постоянно населенном городе мира, древнейшая профессия официально запрещена. Но вместе с тем с приходом темноты начинают свою работу десятки клубов и заведений под названием Super Night Club. И любой военный, полицейский или сотрудник полиции нравов, патрулирующий по ночам, может сказать, что не знает, что происходит в этих заведениях. Что там проституцией занимаются дети и подростки из Ирака, которые бежали перед войной со своей родины в Сирию.

Но как же представители власти могут подозревать нечто подобное, когда официально все то, что связано с продажной любовью - будь то флирт или половой акт - уголовно наказуемо, вплоть до лишения свободы на срок до 3 лет. Тем более удивительным кажется в этой связи тот факт, что нескольким тысячам девушек из стран бывшего Восточного блока удалось попасть в Сирию. Все немного проясняется, когда понимаешь, какую роль в регионе играет коррупция.

Мои друзья из сербского посольства в Дамаске однажды вечером взяли меня в один такой Super Night Club, в котором можно встретить "русских шлюх". Многие девушки были одеты в костюмы в "стиле секси" восьмидесятых, и, казалось, им было все равно, идут ли им узкие мини-юбки и дешевые блестящие топы. Все девушки были ярко накрашены, волосы уложены в высокие пышные прически. На мне было довольно короткое черное платье и черные сапоги, а мои светлые волосы были небрежно уложены в "берлинском стиле". Я подсела к русским девушкам и заявила им, что я их коллега из Восточной Германии, и они рассказали мне о своей жизни. Им нельзя покидать замшелых отелей, а в восемь вечера они должны все вместе идти на работу.

Пришел управляющий и постучал в ладоши - девочки снова должны были идти танцевать, я тоже вскочила вместе с ними и пошла танцевать. А поскольку мне и раньше нравилось танцевать у шеста, я воспользовалась этой возможностью и сексуально, насколько я вообще могла, стала извиваться вокруг шеста. И мне даже в какой-то степени понравились смущенные взгляды гостей и ободряющие возгласы моих уже довольно нетрезвых сербских друзей. Мы успели выпить уже до этого, и поэтому пришедшая на ум идея проверить, сколько я на самом деле стою, показалась мне абсурдной и в то же время забавной. В то время как я танцевала, к нашему столику подошел управляющий и захотел узнать, кто я такая и могу ли я работать в этом клубе - похоже, ему и его гостям понравилось, что я получаю удовольствие от танца. Сколько же я стою в Дамаске?

На следующий день мой сербский знакомый встретился с директором клуба, господа обсудили мои способности и решили, что мои таланты больше подходят для богатых саудовцев с высокими требованиями, чем для среднестатистических сирийцев, которые, как правило, просто ищут секса на стороне. Мужчины сошлись на том, что за 400 долларов я буду оказывать услуги особым гостям, при этом управляющий, который занимается посредничеством между проституткой и гостем, будет иметь с каждого клиента 15%.

В бегах

Согласно статистическим данным ООН за 2007 год, 1,2 млн из 1,5 млн иракских беженцев живут в Сирии. Зачастую это одинокие женщины, поскольку мужчин в Ираке либо убивают, либо похищают. По последним оценкам, более 2,5 млн иракцев находятся в бегах.

Сирия не требует от граждан, приезжающих из арабских государств, визу, а отказ в убежище для беженцев из этих государств немыслим для Сирии. Однако страна наводнена беженцами: школы переполнены, цены на продукты и услуги взлетели, инфраструктура страны перегружена. И поэтому для вышедших на панель женщин не существует медико-социальных учреждений.

До сих пор проституция считалась в Сирии, как и в большинстве арабских государств, табу и официально находится под запретом. Но ситуация последних нескольких лет, а также увеличение числа проституток и волна секс-туристов из соседних стран привели к тому, что сирийские власти стали более открыты для связанных с этим проблем.

Внутри ЕС число иракцев, просящих убежище, за последний год увеличилось вдвое, составив 38286 человек. Иракцы тем самым стали самой большой по численности группой беженцев в ЕС, опередив чеченцев, пакистанцев и сомалийцев.

Мы никогда больше не ходили в тот клуб и я больше никогда не брала трубку, когда видела, что звонит директор. Но в пятницу вечером я вышла из дома, на этот раз со своим арабским приятелем и фотографом: мы отправились на дискотеку в отель Meridien. Там демонстрировалось безобидное шоу, в котором принимали участие проститутки бальзаковского возраста: разодетые как стареющие голливудские дивы, с переделанными носами, силиконовыми бюстами и губами, все в боевой раскраске и в кричащей одежке, обтягивающей их немаленькие зады. Как подтвердил мой знакомый араб, который говорил со многими женщинами, все они приехали из Ирака. Многие из них были навеселе и уже спотыкались на своих высоких каблуках. Некоторые из них были жрицами любви еще при Саддаме Хусейне и затем уехали в ближайшее зарубежье, чтобы работать так же нелегально, как и при Саддаме. Портье и сотрудники службы безопасности отеля просто получают взятку в размере пары долларов - и вот, несмотря на строгий запрет государства, можно спокойно работать в отеле.

Среди гостей отеля Meridien было много саудовцев. Все они были одеты в традиционные длинные белые одежды - джалабию - и красно-белые головные платки куфии. Казалось, что они ни капли не стыдятся того, что покупают секс - за это у них на родине им грозила бы смертная казнь. Около трех утра у меня на мушке было уже несколько поклонников, но я не могла себе представить цену, за которую согласилась бы уединиться с одним из этих пожилых господ. Здесь, как и в предыдущем клубе с русскими проститутками, и речи не шло о том, чтобы фотографировать.

Только мы достали фотоаппараты, к нам подошли взволнованные шлюхи, клиенты и сотрудники служб безопасности и пригрозили выкинуть нас вон. Кроме того, пожилые господа в белых одеяниях постоянно норовили схватить меня за зад или руку, все были навеселе, и я стала звездой вечера. Потом мой арабский приятель объяснил господам, что он снял меня на сегодняшнюю ночь, и спросил у них, куда еще можно сходить. С воодушевлением несколько саудовцев принялись рассказывать, что весь пригород наводнили клубы, где есть шлюхи, нам просто надо вызвать такси и сказать водителю, чтобы он нас отвез на север, в Седнаю.

На такси мы проехали по ночному Дамаску, миновали лагерь палестинских беженцев и уже подумали, что мы выехали за город, когда на горизонте неожиданно замелькали ослепительные разноцветные огни. Это было похоже на Лас-Вегас, справа и слева мелькали "Туристические клубы и рестораны" - такие официальные названия носили заведения. Мы побывали примерно в 10 из 100 клубов. В каждом из них на возвышении расположена круглая сцена. По этой сцене по кругу перемещаются молоденькие девушки - нередко даже девочки - вызывающе накрашенные. 10-летние говорят, что им 12, а 12-летние выдают себя за 14-летних. Мало кто из них может хорошо держаться в туфлях на высокой платформе, но без них еще больше бросалось бы в глаза, насколько они еще малы.

Молоденькие проститутки одеты и накрашены, как принцессы из восточных сказок, на их лица толстым слоем матери за кулисами нанесли театральный макияж. Все они облачены в бюстгальтеры с чашечками Push-up, а их женские прелести зачастую являются лишь бутафорией. На все это натянуты облегающие платья из полиэстра, украшенные золотистыми и серебристыми стразами и блестками. Их матери сидят в темных углах клуба и наблюдают за гостями, группами мужчин из Саудовской Аравии, Кувейта и других государств региона Залива. Если матери, которые все без исключения носят хиджабы, находят потенциального клиента для своих дочерей, они при помощи лазерной указки указывают своему "золотцу" на выбранного господина и отсылают их к нему за столик.

Там девочкам разрешается немного покурить кальян, их щупают за плечи, затем происходит обмен номерами телефонов - открытая проституция не приветствуется. Открыто здесь можно только флиртовать. И только позже или на следующий день происходит сексуальный контакт с детьми. Официально ни к чему не придерешься - в конце концов над входной дверью в клуб висит фотография президента Сирии Башара Асада. И в этом клубе тоже.

Мы с моим арабским приятелем-фотографом садимся за столик, немного торгуемся и остаемся за 20 долларов. По необъяснимым причинам девочки вдруг приглашают меня жестами на танцпол и, несмотря на свой вызывающий грим, неожиданно превращаются в простых иракских девочек-беженок, которые еще никогда не видели вблизи светловолосую европейскую женщину. Они хотят меня потрогать и, взяв меня за руки, потанцевать со мной по кругу. Надеются ли они тем самым привлечь клиентов или просто находят это увлекательным, я не знаю. Звучит музыка быстрого арабского танца, и девочка с ужасными ранами от ожогов и порезов на руках хочет, чтобы я вертела ее во время танца. Когда мне это удается - вертеть ее вокруг ее собственной оси, придерживая ее правой рукой - вдруг меня окружают около 15-20 девочек-подростков с немой просьбой в глазах: они хотят, чтобы я их тоже покрутила. И вот я уже верчу двух девочек - они кружатся и кружатся, пока не теряют равновесия. Они хихикают, как хихикают тинейджеры во всем мире, и одна за другой хватаются за мои руки. Вращающийся червячок как единственная радость в их безотрадной жизни.

Эти девочки торгуют здесь своим телом не для того, чтобы покупать наркотики или товары класса "люкс" - здесь речь идет просто о том, чтобы выжить. Иракская девочка за ночь получает 500 сирийских фунтов, то есть около 10 долларов. Но только аренда жилья стоит 660 долларов, как мне позже объяснила мать девочек из Багдада, одетая в паранджу. У нее, к счастью, две дочери, которых она может отправить здесь на панель - одной из них 12, другой 14. В Багдаде они были уважаемыми людьми, а теперь, жалуется она, любой может увидеть, что сделали американцы из ее дочерей. Хотя иракские беженцы и могут жить в Сирии, однако здесь они не получат разрешения на работу. Рынок труда в Сирии перенасыщен, с безработицей уже давным-давно сталкивается даже местное население.

Клиенты из богатых соседних арабских государств, в которых нет ни алкоголя, ни облаченных в хиджаб женщин, платят за столик от 30 до 50 долларов. За эти деньги девочка, если клиентов не очень много, должна будет работать всю неделю. Но на какой-то момент девочки, почти у каждой из которых на руках есть следы от тяжелых ран, могут забыть о своих клиентах, "хабиби", то есть любимых - как они их называют. На тот момент, пока я их вращаю.

Но в то время, пока я себя успокаиваю тем, что могу доставить небольшую радость этим детям, я замечаю на себе маленькую красную точку лазерного фонарика. "Еще пару секунд", - проносится у меня в голове, и я хочу броситься на пол и тут понимаю, что одна из матерей поняла, кто из гостей положил на меня глаз. "Как мило. Она хочет помочь мне подзаработать", - думаю я. Я говорю девочкам, что позже я снова покручу их и уже начинаю бояться, что могу испортить им бизнес и вызвать нездоровый интерес, будучи единственной женщиной-гостьей.

Я направляюсь к группе, состоящей из 8 молодых кувейтцев, на которую мне указала мать одной из девочек. Абдулла, 21-летний служащий из Кувейта, предлагает мне присесть. Я могу при желании покурить кальян и выпить - другие девочки никогда ничего не пьют, я же, по его мнению, точно из России - и непременно захочу выпить. Он сам мусульманин, не пьет, помолвлен с "приличной девушкой" и поэтому должен ждать пару лет до свадьбы, чтобы в первый раз заняться с ней сексом. Ведь его невеста должна оставаться девственницей! Но он сам любит по-настоящему зажечь во время месячного отпуска в Дамаске. Каждую, он подчеркивает, "каждую" ночь он с друзьями зависает в одном из таких клубов, чтобы снять подешевке девочку. Он и его приятели на плохом английском хвастаются, что у них есть вилла для вечеринок, в которой они вот уже месяц каждую ночь зажигают. Каждую ночь каждый из них берет с собой одну-двух девочек, иногда они ими обмениваются. При этом они не боятся заразиться ВИЧ - девочки еще слишком юны, чтобы иметь ВИЧ; кроме того, уверяет компания, по проститутке всегда видно, если она больна.

Пока я болтаю с кувейтцами, к столику подходят пожилые саудовцы, рассматривают меня, приглашают к себе за столики, спрашивают, сколько я стою. Позже я подхожу к их столику и заявляю, что беру только евро и доллары, и только тогда мне в глаза бросаются их украшенные бриллиантами часы и запонки, и тут я впервые всерьез задумываюсь о том, какова же моя истинная цена. Перед видавшим виды зданием клуба стоят шикарные "мерседесы", лимузины с саудовскими номерами, у этих мужчин есть деньги и они хотят меня - они начинают хватать меня за руки так, что в поисках помощи я ищу глазами моего арабского друга. И в тот момент, когда трое пожилых саудовцев все вместе начинают кричать How much?! How much?! ("Сколько? Сколько?"), он подходит и объясняет мне, что он познакомился с владельцем клуба, которому я понравилась, и он приглашает нас в другой свой клуб, для эксклюзивной публики.

Все это время мой приятель был с владельцем клуба в его офисе, где расположены мониторы камер слежения, на которые транслируется все происходящее. Владелец клуба все время следил за мной и спросил моего друга, кто я такая. Я слишком молода для журналистки, итак, проститутка? Конечно, мой друг сразу согласился с версией о том, что я просто бесшабашная проститутка, иначе правда могла обернуться для нас тюрьмой. В Сирии нужно иметь официальную регистрацию, чтобы работать журналистом и даже получать согласие министра информации - кроме того, за журналистами постоянно наблюдают спецслужбы.

Другой клуб расположен всего в нескольких шагах от предыдущего, здесь столик стоит уже 100 долларов. Мы приглашены и получаем один из лучших столиков. Большой сильный владелец клуба берет мою руку и прижимает ее к себе. Неожиданно прибегает мой бесстрашный друг. Он навел справки о моем новом почитателе, он - крупная шишка в одной из 12 сирийских спецслужб и нам лучше делать ноги прямо сейчас, поскольку, боже милостивый, мой приятель окажется бессильным, если страстью ко мне воспылает босс из спецслужб.

Но когда мой приятель увидел, как шеф спецслужб держит мою руку, он по-дружески указал ему, что сейчас уже утро и завтра мы придем снова. Шеф настоял на том, чтобы проводить нас. Таксиста, который ждал перед клубом и не подъехал по первому требованию араба, просто выкинули из его машины, и один из сотрудников спецслужб просто уволок его в неизвестном направлении. Мы не знаем его дальнейшей судьбы. Мы сели в другое такси.

В эту ночь я объявила расследование под названием "Сколько я стою в Дамаске" завершенным, поскольку для босса спецслужб я могла бы стоить жизни или по крайней мере здоровья моего спутника.

Лейла Джамила - 1973 года рождения, эксперт по Ближнему Востоку, живет в Берлине