Русские чувствуют себя русскими, когда находятся на русской земле, но чувство бессилия перед режимом с принятием "абсурдно-репрессивных" законов и нарастающими гонениями на оппозицию заставляет их выбирать: уехать или остаться?

Политическая борьба, охватившая сегодня Москву, обострила извечный выбор между "на родине" и "за границей", полагает корреспондент The Washington Post Уилл Ингланд. Люди задаются вопросами: уехать за границу или остаться на родине?

"Уезжать мучительно, оставаться - значит, испытывать отчаяние", - пишет автор. "Ничего хорошего не случится. Но я очень русский человек, мне лучше жить здесь", - говорит 28-летняя Мария Баронова, активистка оппозиции. Желание уехать не вернулось к ней даже после того, как на нее завели уголовное дело по обвинению в подстрекательстве к беспорядкам 6 мая.

На взгляд автора, случай Бароновой типичный: год назад молодежь и либералы были настроены эмигрировать, но массовые митинги минувшей зимы вселили в них надежды. Правда, теперь надежды слабеют, так как власти усиливают нажим, отмечает издание.

Силы из окружения Путина стараются шаг за шагом очернять россиян, имеющих связи за границей, пишет автор. Свежий пример: "копию канадского паспорта Петра Верзилова (его жена - рокерша-феминистка - находится под арестом) показали по телевизору и объявили доказательством того, что Верзилов пытается развалить Россию".

Между тем российская бизнес-элита уже много лет скупает недвижимость в Лондоне и Нью-Йорке, а российские ученые переселяются на Запад в поисках благоприятных условий работы. "Но теперь власти пытаются вновь воскресить зловещую идею, что все, находящееся за границей, по сути своей чуждо России", - говорится в статье.

Эта идея порождена национальным менталитетом, считает автор. "Если американский патриотизм - это гордость преимущественно идеалами основателей США, а у немцев чувство идентичности зиждется на их национальности, то русские чувствуют себя русскими, когда находятся на русской земле", - говорится в статье.

Для режима Путина свобода выезда из страны - полезный предохранительный клапан, считает автор. Кстати, Баронова подверглась запугиванию и полагает, что таким образом власти пытались склонить ее к бегству. И Баронова действительно решила переехать - но всего лишь в пределах Москвы. "Не хочу сидеть в Брюсселе и читать интересные книжки", - поясняет она.

И все же все университетские друзья Бароновой давно уехали за границу. Возможно, это объясняет, почему после декабрьских митингов оппозиция мало чего достигла. "Мы одиноки. Мы больше не умны. В России дефицит профессионализма. Потому что все, от кого есть толк, уехали", - говорит Баронова.

Очернительская кампания выйдет властям боком, уверен Верзилов: "В результате мы все рассчитываем на смену режима". "Возможно, тогда Верзилов сможет быть и русским, и канадцем, и это ничего не будет значить", - заключает автор.

Статья Маши Гессен в блоге на сайте The New York Times озаглавлена "Уехать или остаться?". Сегодня среди московской интеллигенции, словно в конце 1970-х, все разговоры начинаются и кончаются темой эмиграции, утверждает журналистка. Маша Гессен вспоминает, что ее родители подали на визу в 1978 году и в 1981-м вместе с дочерью эмигрировали в США.

Мать Гессен в то время объясняла это решение так: "Мы живем в фашистской стране. В этих обстоятельствах у каждого есть выбор: пожертвовать жизнью ради борьбы с режимом или уехать. Мы с отцом решили, что лучше потратим свою жизнь на то, чтобы жить". Родители Гессен полагали, что советский режим вечен, но он рухнул.

"Пессимизм моей матери был заблуждением. Но сегодня я спрашиваю себя: "А мой оптимизм в данный момент не заблуждение?" - пишет автор. После принятия Госдумой "абсурдно-репрессивных", по выражению автора, законов и ареста более дюжины человек, возникло чувство бессилия.

И все же Гессен надеется на лучшее - и предпочитает английскую пословицу "Надежда - родник, который не оскудевает" мрачноватому русскому аналогу "Надежда умирает последней". "Надеюсь лишь, что ради подтверждения этой истины мне не придется эмигрировать повторно", - заключает Гессен.