За последние 15 лет отношения между странами ЕС и их российским соседом еще никогда не были настолько плохи. Однако такое ухудшение не смертельно, хотя и не полезно ни одной из сторон. Следовательно, надо это исправить

Отношения между Россией и Европейским союзом еще никогда не были настолько плохи с момента распада Советского Союза 15 лет назад. Сигнал о таком ухудшении был дан в начале 2006 года, когда после "оранжевой революции", воспринятой Москвой как оскорбление, были временно прекращены поставки газа в Европу по российско-украинскому газопроводу.

С тех пор распри, разногласия и недопонимание накапливаются, к энергетическим спорам добавляются непродленные соглашения о сотрудничестве между Россией и ЕС; прекращение поставок нефти по российско-литовскому нефтепроводу "Дружба"; российское эмбарго на импорт польского мяса; перенос памятника погибшим советским солдатам в Таллине и ответные действия России против Эстонии, ставшие крупным и тревожным событием, в частности российские кибератаки, а также блокада эстонского посольства в Москве группами лиц, с которыми московская милиция вела себя гораздо более обходительно, чем с демонстрациями, организованными Каспаровым; добавляется решение Польши и Чехии о развертывании американской противоракетной системы и ответные угрозы России о выходе из соглашения, запрещающего производство ядерных ракет средней дальности, и договора, ограничивающего обычные вооруженные силы в Европе; раздающиеся в прессе, а теперь и на официальном уровне, заявления о нарушении прав человека в России, в числе которых заявления Меркель в ходе саммита Россия-ЕС 18 мая на Волге; разногласия по поводу окончательного статуса Косово и возможность вето России в Совбезе ООН:

Этот список может показаться длинным. Тем не менее он не окончательный (можно было бы добавить и Чечню, и отравление полонием Литвиненко), и этот список позволяет оценить масштаб ущерба. Саммит "большой восьмерки" в Хайлигендамме 6 июня под председательством Германии вряд ли будет легким:

Несмотря на вышесказанное, не стоит видеть в этом наборе разногласий возвращение холодной войны, а тем более считать, что дальнейшее усугубление ситуации неизбежно. Происходящее не имеет отношения к холодной войне по той очевидной причине, что в политике России отсутствует мессианский или идеологический фактор. Какими бы жесткими ни были российско-европейские отношения, они не являются глобальным конфликтом двух конкурирующих идеологий универсального назначения. Если и можно провести историческую параллель, то с Россией столетней давности, до Октябрьской революции: значительная доля авторитаризма, немного демократии, при этом в обстановке, не имеющей ничего общего с царством страха и идеологии, характерным для советского периода.

Внешняя политика России до 1917 года носила имперский характер, она не всегда была благоразумна, но не преследовала цель неограниченного господства, что составляло суть идеологии Советов.

Послание, содержавшееся в мюнхенской речи Владимира Путина, вполне ясно: Россия вернула свой статус великой державы и заставит себя уважать; она будет твердо отстаивать собственные интересы; во внешней политике значение имеет только соотношение сил. Сами по себе эти внешнеполитические тезисы вызывают не большее беспокойство, чем позиция других "реалистичных" стран, таких как демократическая Индия или коммунистический Китай. Игра, может быть, и жесткая, но при этом ясная, предсказуемая и имеющая свои границы.

На практике все не так просто. С одной стороны, Россия является членом Совета Европы и ОБСЕ, и, следовательно, связана обязательствами в вопросе прав человека, что делает проблематичным однозначное утверждение суверенитета России, отрицающей любое вмешательство в свои внутренние дела. С другой стороны, реализм во внешней политике основывается не только на учете соотношения сил, сложившегося на данный момент: он должен принимать во внимание и возможность изменения этого соотношения в долгосрочной перспективе, например, если говорить о России, в случае падения цен на энергоносители. Однако было бы лучше - даже если мы исходим из соотношения сил - учитывать доверительные отношения, не являющиеся простым отражением одномоментной корреляции сил: международная жизнь - это фильм, а не фотография.

Россия, крупнейшая страна мира, является слишком важным партнером для Европы, чтобы та могла исходить из принципа, что ухудшение отношений - второстепенный и неизбежный процесс. Европа действительно заинтересована в стабильных и доверительных отношениях с Россией. В свою очередь, для России, четыре пятых населения которой живет на европейском пространстве, буквально за тысячи миль от Китая, Европа в политическом, стратегическом и экономическом плане - неизбежный партнер.

Для России альтернатива стабильным и доверительным отношениям с Европой совсем не привлекательна. Достаточно далекий от российской энергии Китай в демографическом плане представляет слишком большую угрозу для огромной и малонаселенной азиатской части России, чтобы заменить Европу, несмотря на звучащие время от времени угрозы развернуть поток экспортируемого в Европу российского газа в сторону Китая, чудесным образом отрицающие экономические законы и географические реалии.

Россия и Европа заинтересованы в том, чтобы не замыкаться в порочном круге, где взаимные разногласия усугубляются осуждением намерений другого. Чтобы достичь баланса в отношениях на беспристрастной и профессиональной основе, можно руководствоваться несколькими магическими формулами:

- уважение, которого по праву заслуживает постъельцинская Россия. Такое уважение должно быть взаимным;

- европеизация, так как в игре, основанной на беспристрастном соотношении сил, было бы лучше, чтобы ЕС и его партнеры действовали последовательно и солидарно перед лицом России, иногда пользующейся конкуренцией между разными странами, но иногда становящейся жертвой разногласий своих партнеров;

- и, наконец, ясность в декларациях о намерениях и тех, и других во избежание таких абсурдных конфликтов, как спор по поводу американских проектов противоракетной обороны.

Чтобы достичь ровных отношений, необходимы совместные усилия. Учитывая многочисленные общие интересы, в том числе касающиеся серьезных внешних угроз, какими являются распространение ядерного оружия и международный терроризм, задача не должна показаться невыполнимой. Разговоры о возвращении холодной войны - не лучший способ начать такой процесс.

Франсуа Эсбур - президент Женевского центра политики безопасности