Тела 89 человек, спрятанные в черные мешки, сложены в два рефрижераторных вагона, которые стоят у милицейского поста на окраине Нальчика. Власти отказываются выдать их родственникам для похорон, из-за закона, усугубляющего атмосферу ненависти и недоверия - того фактора, который в первую очередь привел к смерти этих людей.

"Что он за террорист!" - восклицает Екатерина Сабанчиева, говоря о своем сыне Мурате. На этой неделе ему бы исполнился 21 год, но он попал в паутину насилия, охватившего город 13 октября, когда десятки боевиков напали на отделения милиции и офисы спецслужб.

"Это не было терроризмом, - сказала она, стоя в группе родителей, собравшихся у главной мечети Нальчика, призывая власти выдать тела, что они делают каждый день с тех пор, как прекратились бои. - Они атаковали милицию".

Многие в Нальчике считают нападения восстанием против коррупции и злоупотреблений, включающих в себя необоснованные аресты и избиения милицией всех, кого заподозрят в приверженности исламу. В прошлом году власти закрыли в Нальчике шесть мечетей.

В попытках Кремля обуздать терроризм на такие детали почти не обращают внимания. Стремясь ограничить насилие чеченской войны и рост исламского экстремизма на Северном Кавказе, правительство прибегло к своего рода коллективному наказанию.

По закону, принятому после захвата московского театрального центра в 2002 году, когда погибло как минимум 129 заложников, предполагаемые террористы считаются недостойными того, чтобы их хоронили родственники. Тела хоронят в безымянных могилах на неизвестных участках.

Среди них террористы, убитые во время прошлогоднего захвата школы в Беслане, официально их 31; бывший президент Чечни и лидер мятежников Аслан Масхадов, погибший во время рейда в марте; десятки людей, причастных к атакам в Чечне и у ее границ.

Цель закона - не допустить почитания тех, кто убивает невинных людей, но он имеет оборотную сторону, не давая семьям возможности соблюсти обряды, имеющие глубокие корни в традиционных культурах Кавказа. Это вызвало гневную реакцию в Нальчике, где вновь насчитываются десятки погибших.

Тахир Атмурзаев, заместитель муфтия Кабардино-Балкарии, заявил, что выдача тел была бы жестом уважения к горцам. "Если их не похоронят, это может стать миной замедленного действия", - отметил он. Он процитировал священные тексты, гласящие, что, если человек не похоронен, грех будет на всех жителях этой местности.

В ходе боев в Нальчике погибло как минимум 138 человек, включая 35 сотрудников служб безопасности и 14 мирных жителей. Президент Владимир Путин, приехавший в Нальчик в воскресенье на похороны бывшего президента республики, умершего в субботу, назвал остальных погибших 13 октября боевиками, преследовавшими "преступные цели".

Но, в отличие от инцидента в Беслане, где оружие и камуфляж давали возможность отличить террористов, в Нальчике среди тел, которые власти отказываются выдавать, есть тела мужчин в гражданской одежде и 15-летних подростков. Многие были не чеченскими боевиками, а местными жителями. Многие были образованными людьми, имевшими работу.

По словам родственников, некоторые просто попали под перекрестный огонь. Мужчина, не назвавший свое имя из страха перед преследованиями, сказал, что его 16-летний сын попросил денег на покупку ботинок и после этого не вернулся домой. На следующий день отец опознал тело сына в морге.

Казбулат Керефов, адвокат и бывший милиционер, вышел в тот день на утреннюю пробежку. В последний раз его видели возле дома, где он жил с родителями. Его тетка Елена сообщила, что незадолго до боев он разговаривал с молодыми людьми, сидевшими в машине.

Отец Крефова Бетал спустя восемь дней опознал его тело. У сына были ранения на конечностях и корпусе, с тела сняли всю одежду и положили его в вагоны вместе с другими.

Бетала Керефова беспокоит то, что власти могут тайно увезти тела. По традиции, семья держит двери открытыми, чтобы в дом могли войти те, кто хочет выразить соболезнование. Это должно продолжаться три дня, но длится уже более двух недель. "Наши сыновья гибли на обеих сторонах", - сказал Керефов, подчеркнув, что отказ выдать тела "настраивает семью против семьи".

25-летнего Сарадина Алакаева арестовывали несколько раз, в последний раз - за два дня но нападений. Он погиб в бою у отделения милиции. У него остались четырехлетний сын и дочь, которой всего четыре месяца. По словам его отца, Хаути, сына уволили с завода, потому что начальник цеха увидел его молящимся.

"Они напали на милицию из-за того, что делали с ними власти, что делала с ними милиция", - сказал Алакаев. Он провел различие, которое проводят здесь многие: "Они не нападали на школы, на детские сады. Они не нападали на детей".

В то время как на Кавказе разгорается насилие, в Москве идут дебаты о более суровом наказании для родственников террористов, включая замораживание счетов и аресты родственников. Но страдания Нальчика заставляют некоторых выражать опасения по поводу того, что закон, написанный в Москве, не учитывает местные традиции и мрачные обстоятельства событий в Нальчике.

"Это не наш закон, - заявил сотрудник местной прокуратуры Владимир Махов, стоя у вагонов. - Мы бы их отдали".

Александр Торшин, депутат верхней палаты парламента, возглавляющий расследование по Беслану, признал, что некоторые из убитых в Нальчике, возможно, не были террористами, но разобраться в этом трудно. "Невозможно допросить мертвеца", - заявил он. Он высказался в защиту закона, но добавил, что можно принять поправки, позволяющие суду решать, был ли погибший террористом.

"Лучше отдать тело, чем порождать новую ненависть", - отметил он.

Главным объектом гнева является бывший президент республики Валерий Коков. Он правил в республике, как в своей вотчине, на протяжении 14 лет и ушел в отставку в сентябре. Его похоронили в воскресенье со всеми почестями, после службы, на которой присутствовал Путин.

Хизир Отаров, советник заместителя муфтия, заявил: "Мы судим о живых по их отношению к мертвым".